Читать «Гинекологическая проза» онлайн - страница 141

На диванчик Маша хотела. Идея снова болтаться по окрестностям не привлекала, а еду она сегодня взяла с собой. Быт стремительно обустраивался. Непонятным оставалось только одно – зачем было вчера доводить ее до нервного срыва. Ради ста долларов в день? Она бы и вчера согласилась, она и на большее согласилась бы, можно же было по-человечески сказать… Интересно, сколько тут будет таких, как она?

Таких оказалось еще двое. Диванчик в ординаторской трансформировался в небольшую палату. Кроме диванчика там стояло три пластиковых корытца на ножках («детские кроватки», – не сразу догадалась Маша), пеленальный столик, два шкафчика с лекарствами и какими-то медицинскими штучками, пара кресел и письменный стол. У стола, положив на него голову, спала женщина. Машин приход разбудил ее.

У Лены – так звали женщину – ребенок родился семимесячным, но чувствовал себя хорошо, набирал в весе, выписка у них была не за горами. Лена жила в этой комнатке уже дня три, мальчик ее лежал тут же, просто сейчас был на процедурах. Кроме них была еще женщина, с девочкой, но она приходила редко, раз в день – проведать.

– В общем, тут хорошо, – рассказывала Лена. – За деньги они стараются. Сестрички хорошие, и врачи. Нормально.

– Ой, да я так рада, что сюда попала. Увезли бы неизвестно куда, и что. А тут все-таки…

Беседа их прервалась приходом медсестры с младенцем на руках. Лена споро подхватила его, понесла на столик перепеленывать, уверенно развернула, подхватила, переложила… Маша смотрела на нее с суеверным ужасом – казалось, если бы ей самой дали подержать ее девочку, она бы обращалась с ней, как с хрустальной, а тут… Счастливая Лена…

Медсестра перехватила Машин взгляд.

– Не переживайте, скоро и вы так будете.

На глаза опять навернулись слезы. Маша всхлипнула и отвернулась.

Так начался новый этап ее отношений с больничным Центром. В Машином сознании все, связанное с этой историей, слилось постепенно в единое понятие, реальным воплощением которого стало это серое длинное здание – Центр. Где-то в его глубине, в сплетении коридоров, лежало ее дитя, как спящая красавица в сказке, и пробуждение не зависело от внешних причин. Ее жизнь была там, внутри, а все, что оставалось снаружи, не имело значения. Когда она подъезжала по утрам на автобусе, и через легкую завесу березовой листвы начинал, как корабль, проступать издалека знакомый силуэт, на глаза неизменно наворачивались слезы. На время утренней дороги приходилось надевать темные очки.

Все эти дни Маша жила, словно отгородившись от внешнего мира прозрачным непроницаемым колоколом, изваянным из терпения и надежды. Она почти ни с кем, кроме врачей, не разговаривала и почти никаких эмоций, кроме этих утренних слез, спрятанных под очками, не проявляла. Сгусток энергии в ней не исчез, а тоже затаился, проявляясь наружу лишь иногда резкими всполохами локальных паранормальных явлений.

Так, однажды утром Маша бежала на свой автобус – она ездила к одному и тому же времени, к девяти утра, и примерное расписание автобусов уже знала – и водитель, прекрасно видя, как она бежит, не дождавшись, тронул автобус и издевательски помахал Маше рукой. Маша только проводила его тяжелым взглядом – автобус, не проехав и двухсот метров, вдруг задымил, застучал, тяжело осел на заднее колесо. Водитель выскочил из кабины, забегал вокруг, явно чертыхаясь… А к Машиной остановке уже подъезжал неизвестно откуда взявшийся пустой автобус нужного маршрута.