Читать «Азов» онлайн - страница 59

У боярина дух сперло.

– Спасибо Шуйскому, – сказал боярин, – обманом Тулу взял, короной Василия клялся, крест целовал: не трону, говорил, и отпущу Ивана, куда он захочет…

– Не отпустил, – сказал Пожарский, – крест поза­былся, корона позабылась, сослал царь Шуйский Ивана Болотникова за Белоозеро, в Каргополь да в озере Лача и утопил, а с ним его единомышленников – четыре тысячи. Еще Петрушку, сказавшегося царем Федоровичем, повесил Шуйский на болоте под Москвой. А мысли-то Ивана да Петрушки живы – не потонули. Вот то, бо­ярин, помни!

Лыков совсем притих.

– Шуметь бояре могут. Всех больше шумят да выговаривают складно Стрешневы, Салтыковы, дьяк Грамотин, Иван Романов, сын Трубецкого да ты, Борис Михайлович. Ты не сердись. Кричать, скажу по правде, ты здорово умеешь.

Вскипел боярин, плечи приподнял, но сдержался.

– Посол Фома Кантакузин не приезжал из Турции? – спросил Пожарский, снимая со лба высохшее полотенце.

– Был только что, – грустно ответил Лыков.

– Уехал, стало быть?

– Да, дня четыре.

– О дружбе все печется да о любви. Но дружба их и любовь кривые.

Лыков сказал:

– Бывал еще посол из Персии, от шаха, предался пьянству, жену убил в Москве да шесть человек из свиты. Всех остальных хотел побить, но царь отправил его с посольством спешно в Персию.

Пожарский заметил:

– Посол тот – словно шах Аббас. Давно слухом земля полнилась: «Плачьте, грузины, – родился шах Аббас». Вести пришли, что Аббас заключил в темницу в Ширазе карталинского царя Луарсаба да тетивою и за­душил недавно. Аббас залил реками крови землю грузинскую. А нам с грузинскими царями крепкую дружбу вести надо… Слыхал еще, что турецкого султана Османа задушили и на престол султанский возвели Мустафу слабоумного. А Мустафа не мог управлять государством, управляла мать его да евнух, ставший великим визирем, потом посадили они на престол пятнадцатилетнего наследника – Амурата Четвертого, а тот уже успел своих братьев порезать. Да и в Крыму ханов порезал тож немало.

– Бывал еще посол от крымского хана с жалобой на казаков, – сказал боярин. – Стеснили-де азовского пашу донские казаки так, что он сидит в Азове, что мышь в норе.

– Стеснили? Но не они ли, азовцы, людей скольких у нас побили? Сколько продали их в чужие земли? На русский полон дворцы из золота поставили в Бахчисарае да в Царьграде! В Крыму послов терзают да побивают – за то, мол, что поминок из Москвы им мало возят. И Джан-бек Гирей, крымский хан, с нами живет на хитростях. Кривые люди!

– Крымский посол Мамет-ага только вчера привез грамоту в Москву от Джан-бек Гирея, – сказал боярин. – А в грамоте той много про князя Иштерека написано. «А Иштерек таков: ни вам друг, ни нам поручник; сам дурен и думает дурно; по степи бродит, что заблудшая скотина, и своим лукавством живет, переметчиком. Иногда к нам перекинется, и к кизилбашскому шаху, и к литовскому королю, что ветер ходит…»