Читать «Азов» онлайн - страница 36
Григорий Ильич Мирошниченко
– Царь и великий князь всея Руси Михайло Федорович жалует тебя, атаман Алексей Старой, жареным лебедем, а всех казаков твоих – гусями да журавлями.
– То, знать, царь милостиво пожаловал! – ответил атаман. Опять поклон отбил на все четыре стороны, царю – прежде всех.
Подскочил третий детина, тучный.
– Царь жалует… тебя, атаман… Алексей Старой… – и налил в серебряную чашу водки, в другую – мальвазии, вина из Греции, а в третью – меду янтарного, чистого как слеза.
Атаман Старой усерднее других за мальвазию отбил царю поклон.
Царь поднял свою чашу.
– Во здравие земли и веры христианской! – возгласил он.
– Во здравие царя! – всех громче крикнул атаман. – Земля стоит! И вера нерушима. Царю стоять найкрепче на земле! А казакам да атаманам сиять во славе на Дону!
Бояре покосились. Царю понравилась такая складная речь-выдумка. Царь выпил чашу всю до дна. Еще поднял:
– За атаманов! За славный Дон! За войско Великое Донское!
Он дал ему название «Великое» и знамя дал.
– Пьем, царь Михайло Федорович, за Дон! Дон наш велик, да крылья токмо малость нам обрезают! – сказал, хмелея, атаман.
Царь задержал чашу в руке. Глаза его сверкнули. Хмель не отуманил еще его головы. Он слышал явственно: «Крылья обрезают на Дону». Слегка качнулся царь, но смолчал. Поднял чашу свою снова и, глядя в глаза атаману, выпил – без особой охоты.
– Дон наш велик? Будто так ты молвил, атаман? – спросил царь, и неспроста.
– Дон наш велик! – ответил атаман.
– А крылья вам давно там обрезают?
– Да, давно обрезают, великий государь, – смело отвечал Старой.
– А кто?
Тут атаман, не зная, куда царская речь может склониться, оробел. Правду сказать – бояре за столом. Кривду сказать царю – нельзя. Поразмыслив, отвечал:
– Татары, государь, да турки обижают нас.
– Аль седни вы татар не бьете? И сабли казачьи у вас ржавеют на Дону?
– Татарам было. Но и казацких голов летит от них немало.
– А турки? Аль крепость Азов у турок не сильна? Почто вы к ним в Азов на стены лезете?
– Да то есть басурманы, царь! Дай пороху нам вдосталь, дай зелья царского, свинца, – и мы поизведем проклятых. Азов добудем мы своим умом, силой несокрушимой!
– А смелую ты речь ведешь, Старой! Кой-когда и помолчать бы надо… О крепости азовской поговорю с тобой особо. Еще кто крылья обрезает?
– Да… – замялся Алешка, – воеводы! Цепь золотую у Федьки Ханенева, донского атамана, снял воевода на Валуйках…
Царь указал рукой на свою чашу. Чашу наполнили.
Царь велел налить такую же чашу атаману. Налили мальвазии атаману.
– Ты больно смел, Старой, – медленно вытирая усы, заметил царь, – да резок не в меру… Пью твое здоровье! Бояре пьют твое здоровье! Бояр больших вы не гневите!
– Пью, государь, и я твое здоровье, – еще смелее ответил атаман. – Но коль захочет царь послушать правду, то послушает ее от казака, который в Костроме крест целовал тебе и царскую присягу принимал.
– Добро! Послушаю. – И не спеша прибавил царь: – Послушать я успею. А воеводами не изводи меня. – Вдруг он выкрикнул:
– Эй, думный дьяк, неси бумагу!
Шмыгнул дьяк за дверь, вернулся вскоре и стал перед царем с листком бумаги.
