Читать «Азов» онлайн - страница 271
Григорий Ильич Мирошниченко
– Да что в Москве, – хрипло отозвался Серапион, – в Казани да в Астрахани церквей не меньше. Того добра повсюду много, а правды нет нигде! Мы голые с тобой, как бубен!
– Зато остры, как бритва, – сказал Нечаев. – Нам хоть грамоту чернить, хоть вино из бочки пить, хоть печати ставить – рука набита.
– Расскажи, Григорий, про попов московских, охота слушать. Я по Москве тоскую.
– А что сказать? Трещит в башке, словно скребут там кошки! Э, вот припомнил, брат Серапион! Бывало, на Москве попы на трапезу сойдутся, – такая канитель пойдет…
Серапион подхватил:
– Верти волосья длинные… Занятно! Говори!
– Все в рясах черных. В клобуках… А посредине стол под белой скатертью, подвязанной внизу, как конский хвост. Свет через сводчатые окна в хоромы льется… О господи, и пили же! Отец Наседка напивался до потери риз. Вина, братец Серапион, бывало всякого и лилось несчитанно. Свечи горят!.. От пива болит спина, а от меда – голова.
Серапион задумчиво подсказал Гришке:
– Свет через сводчатые окна в хоромы льется… Занятно! Дальше говори!
– Свечи горят… – загнусил Нечаев. – Отец Наседка – еле можаху, и братия вся – еле можаху… Вина – море разливанное. Еды какой хочешь… А в Посольском меня дожидаются. Эх, на Москве бывало, Серапион, житье!..
– А не сбежать ли нам в Москву? – мечтательно спросил Серапион.
– Там казнят. Нам-то придется уже помирать в степях иль в крепости!
Кто-то вдруг крикнул со стены:
– Дьяка атаман кличет! Где дьяк?
– Гей! Дьяка к столу атаманскому! С чернилами, с бумагой дьяка ведите!
– Не нас ли ищут, брат Серапион? – еле поднимаясь и пошатываясь, спросил Нечаев.
– Кого ж еще? Ой, пьяны ж мы!.. Пойдем…
Атаман Старой в присутствии московского дворянина Степана Чирикова и царского гонца, боярского сына Ивана Рязанцева, опрашивал бежавших из турецких крепостей донских и запорожских казаков. Стол атамана окружала огромная толпа. Старой спросил босого волосатого казака:
– Что слышал ты и что видел в Тамани-крепости?.. Дьяк, запиши!
– Там турки живут в смятении и в страхе. Боятся нападения.
– Пойди попей, поешь! – сказал Старой бежавшему из Тамани.
Дьяк с трудом записал слова казака. Подошел другой, бежавший из крепости Темрюк, горбатый седой старик.
– Что слышал и что видел ты в Темрюке-крепости? – спросил его Старой.
– Турки живут в ужасе, смятении, – подтвердил и тот. – Бежать турки собрались! Прихода ждут вашего…
– Пойди попей, поешь… Дьяк, запиши!
Подошел мальчонка в рваной рубашке, босой и грязный, с отрезанным ухом. И он то же самое поведал:
– Из Керчи паша собрался уходить. Войско паши разбежалось.
Дьяк все записал.
– А теперь, Гриша, пиши-ка царю бумагу! – велел атаман Татаринов. – Пора нам отписать царю про все!
– О господи! – вздохнул Нечаев. – Позволь мне, атаман, сходить к Дону, водой холодной освежить голову. Трещит в башке! А то я все титло царское перепутаю.
– Сходи, сходи, – добродушно разрешил Татаринов. – Да не утони, дьяк!
– Пойду с Серапионом.
Поплелась пьяная пара к Дону, а вслед им, посмеиваясь, глядели казаки. Шли Нечаев и Серапион обнявшись и гнусавили песню:
