Читать «Эти странные австрийцы» онлайн - страница 6

Внутренняя эмиграция

Австрийцы, чтобы не навлечь на себя неприятностей со стороны начальства, научились пускать пыль в глаза и жить двойной жизнью, одна сторона которой предназначается для всеобщего обозрения, а вторая — для личного пользования. Они стали непревзойденными мастерами по существованию в двух параллельных мирах сразу.

В результате австрийцы привыкли скрывать за внешним благополучием растущее недовольство. Здесь-то как раз и кроются истоки их противоречивого отношения к власти, смеси подобострастия с презрением, которым они обдают всех, кто, по их мнению, принадлежит к числу облеченных этой властью. В Австрии срывание масок превратилось в национальную забаву, доставляющую всем огромное удовольствие, ведь маски на то и существуют, чтобы их срывать. Драматург Франц Грильпарцер, который во многих отношениях был истинным австрийцем, угрюмый гений, работавший в неподверженном влиянию экономической конъюнктуры государственном секторе, как-то заметил, что его соотечественники «считают, будто величие опасно, а слава — пустая суета».

Этого взгляда австрийцы, по-видимому, придерживались еще задолго до падения своей великой империи. Он возник на основе критического отношения к власти (тогда существовавшей в форме абсолютной монархии) и самоиронии человека, бывшего умнее (или только так полагавшего) тех, кому ему приходилось подчиняться. В результате характер австрийца полон удивительных противоречий: он одновременно логичен и непредсказуем. Австрийцы то добродушны, то злы, то искренни, то лживы, то чересчур доверчивы, то чрезмерно подозрительны. И потому в Австрии можно увидеть, как какая-нибудь надменная особа вдруг смиренно кается, а осмеянию наравне с шарлатанами подвергаются и настоящие ученые.

Консервативное начало против творческого

В полном парадоксов характере австрийца глубоко консервативное начало смешалось с интересом ко всему новому и склонностью к изобретательству. Подобное внутреннее противостояние обычно заканчивается тем, что официальные власти дают новым идеям от ворот поворот. Впрочем, порой выходит и по-другому. Так, например, население вознегодовало, когда император Иосиф II попытался ввести в обиход гробы повторного использования: у них откидывалось дно, и труп падал в могилу. (Император, жалуясь на склонность своих подданных к мотовству, был вынужден пойти на попятную.)

Австрийцы винят твердолобых консерваторов в том, что здесь игриво называют osterreichische Егfinderschicksal, т. е. в пренебрежительном отношении к тем, кто предлагает нечто новое. Облеченные властью лица и мелкие чиновники используют для отпугивания новоявленных изобретателей одну из трех заранее приготовленных фраз: 1) «Das Ьатта noch nie gemacht», т. е. «Мы никогда этого не делали (и не собираемся)»; 2) «Das hamma im-mer schon so gemacht», т. е. «Мы всегда так делали (и не намерены что-либо менять)»; 3) «Dakonntein jeder kommen», т. е. «Тогда каждый сможет являться к нам (и требовать внедрить в производство такое же ерундовое изобретение, как ваше)».