Читать «Весна сорок пятого» онлайн - страница 11
Илья Туричин
– Павел.
– Вот Вайсман и утверждает, что вы - Павел.
Петр засмеялся.
– Ничего удивительного. Мы ж близнецы. Нас всегда путали.
– Прямо шекспировский сюжет! - усмехнулся подполковник. - А я вам не верю!
– Почему?
– Путаете много… Фокусника приплели… Мамина фамилия то Копф, то Лужина…
– А как ваша фамилия, товарищ подполковник?
– Боровский.
– А я вам не верю! - четко сказал Петр и голос его сорвался по-петушиному.
– То есть…
– Не верю и все. Может, вы не Боровский и не подполковник. И вообще вас нету.
Подполковник рассердился.
– Ну знаете, Лужин… Много себе позволяете. Мы здесь не шутки шутим! Вот прикажу вас арестовать.
– За что?
– За грубость. За то, что путаете тут, вместо того чтобы…
– Извините, товарищ подполковник. Обидно. Вы ж мне не верите!
– Подпишите.
– Что?
– Ваши показания, - подполковник протянул Петру ручку, макнув перо в чернильницу.
Петр аккуратно вывел: "Петр Лужин".
– Разрешите идти?
– Куда?
– В свой полк.
– Нет, Лужин. Побудете пока здесь. Поработаете на кухне. Вон народу сколько кормить надо!
– А как же…
– А так же. Приказания не обсуждаются, устава не знаете!
– Есть остаться работать на кухне!
– Найдете внизу дежурного лейтенанта. Он вас определит.
– Есть! Разрешите… Разрешите обратиться, товарищ подполковник?
– Обращайтесь.
– Можно мне с Вайсманом поговорить?
– О чем?
– Он же Павла видел!
– Успеете, Лужин. Идите.
– Есть.
Петр ушел, а подполковник Боровский перечитал его показания, сложил бумагу пополам и сунул в полевую сумку. До войны он был инструктором райкома партии, любил и понимал людей. В армию попал по партийному набору. Стал политработником. Потом его направили в Особый отдел. Нелегкая это работа, ох нелегкая. В бою враг вот он, целься, бей. А враг, с которым он борется сейчас, может принять любую личину, надеть любую форму, предъявить любые документы, враг - оборотень, перевертыш. Его надо найти, распознать, обезвредить. Очень много он вреда может принести, очень.
4
Работа на кухне начиналась затемно. Угрюмый ефрейтор Егги, не то латыш, не то эстонец, расталкивал Петра, который спал на тонком матраце возле остывшей кирпичной плиты. Плита сложена еще немцами, в нее вмазано несколько больших чугунных котлов с мятыми железными крышками. В них варили баланду из подгнивших овощей для заключенных. Теперь только кипятят воду. А пищу готовят в походных кухнях.
Петр был убежден, что в голове Егги спрятан часовой механизм: когда бы ни лег спать ефрейтор - просыпался ровно в пять утра. Быстро умывшись, они шли на дровяной склад. Дров немцы запасли, ведь круглые сутки работал крематорий. На складе они сбрасывали гимнастерки и брались за двуручную, отлично отточенную и разведенную пилу. Наточил и развел ее ефрейтор. Часа полтора, не останавливаясь, пилили они швырок на колобашки. Егги не любил остановок, не любил остывать. Петр был убежден, что руками ефрейтора тоже управляет какой-то скрытый механизм. Он считал себя крепким, тренированным парнем, привычным к нагрузкам. Но руки у него деревенели, а ефрейтору хоть бы хны!
Потом напиленные колобашки кололи. Петр и раньше любил колоть дрова, когда семья приезжала к деду в Березов. Они даже спорили с Павлом, кому начинать первому, потому что у деда был всего один топор. Дед прекратил споры, одолжив у соседа другой. Но там, в Березове, это было удовольствие. Устанешь - посидишь. А здесь, в лагере, надо было переколоть уйму дров, а ефрейтор Егги не любил передышек, не любил остывать. И Петру приходилось тянуться за ним. Часто подходили бывшие узники, хотели помочь.