Читать «В поисках потерянного разума, или Антимиф-2» онлайн - страница 148

Однако, чтобы не быть неправильно понятым, надо отдавать себе отчет, что Европа это не только и не столько «культура» (это неокантианская, поверхностная, хотя и распространенная интерпретация ее миссии), сколько воля-к-власти с ее постоянной переоценкой всех ценностей (эту миссию в Европе видел Ницше), абсолютная идея свободы и духа (эту миссию в Европе видел Гегель), глобальное, планетарное господство науки и техники (эту миссию в Европе видел Хайдеггер).

Смешно видеть, когда наши ученые всерьез говорят о «самостийности России» и приводят этому научные доказательства. Уже их научное бытие находится в кричащем противоречии с их целями. Наука - не «общечеловеческая ценность», а сугубо европейская. Точнее так, думать, что наука - общечеловеческая ценность - сугубо европейский подход. Однако эта последняя миссия Европы уже реализовывалась нами! Может быть, наскоро, может быть, по-ученически рьяно, но весь 20-й век русские показывали чудеса науки и техники! Распад России, блуждания вокруг идентификации и уже упомянутая бездомность на самом деле свидетельствуют об одном: Европа сама бездомна! Европа сама больше не несет никакой миссии! Все эти куцые попытки объединиться в Евросоюз, все эти до боли напоминающие 19-й век завывания про европейские права и свободы, все это «культивирование культуры» в духе начала 20-го века… Все это - повторение пройденного, подражание себе.

Вот тут-то у России и появляется шанс получить европейское и мировое признание! Она должна стать лидером Европы, предложив сначала (политическое и иное сотрудничество будет много позже) новую миссию Европы. Вот за что Европа будет ей благодарна! Не заниматься поисками «русских идей», которые невозможны в силу самопротиворечия, а всерьез предложить миссию Европы. Требуй невозможного - получишь максимум! Ставь надцель - и добьешься цели!

Такая задача по плечу только философам и поэтам и, собственно, это исконное призвание философов. Не идеологов, которые придумывают идеологии, а философов, что в феноменологическом опыте дают новую интерпретацию бытия, новую «онтологию» (но философы и поэты могут быть медиумами некой народной «практики», народного бытия) Пожалуй, нынешнее положение России, положение, в котором она поставлена на грани бытия, положения, в котором ей нечего больше терять и не спастись, подражая себе прошлой или кому-то со стороны, способствует тому, что ей ничего не остается сделать, как решиться на этот шаг.

Как получается, что та или иная страна становится центром интеллектуальной моды? Есть традиция, завоеванная веками (как у Франции или Германии), есть перекачка мозгов (как у США). Очень часто качество мышления тут не играет особой роли. Века ты работаешь на имя, потом имя века работает на тебя.

Бунюэль говорил, что он лично знает десяток испано-язычных писателей, которые лучше, чем Стейнбек, во всех отношениях (его мнению можно доверять). Ну и что? Кто их узнает, в их испанском, уругвайском, аргентинском, мексиканском захолустье?