Читать «Бьётся сердце» онлайн - страница 76

Всё как-то не свыкнется с мыслью: он здесь. Здесь, насовсем. Учительствует в местной школе. И уже успел нажить себе некие неприятности, непредвиденные хлопоты. И обмануться в чём-то.

Приехал с совершенно твёрдым планом: буду учительствовать, не особенно нагружаясь, а всё свободное время, которого, надо думать, в сельской тиши будет немало (да под крылом доброй матушки), каждый свободный час — на подготовку к заочной аспирантуре.

Увы, на сегодняшний день эта аспирантура даже дальше, чем в день приезда.

И ещё… Впрочем, об этом не надо.

Но что с ней поделаешь! Опять наплыло, будто на фотобумаге, когда проявляешь, проступило радужно сквозь чёрную ночь её улыбающееся лицо, сощуренные глаза…

Да, Майя. Да, об этом. Самое тревожное из всего, о чём подумалось. Плохо с Майей… Уж лучше бы ничего вовсе не было!

Во тьме заалел светлячок папироски. Он двигался, постепенно приближаясь.

— Сергей Эргисович?

— Он самый… — ответил Аласов, не узнавая голоса.

Прохожий подошёл вплотную, в слабом свете папиросы обозначилось его лицо.

— А, Егор Егорович… Добрый вечер, уважаемый председатель. Откуда так поздно?

После истории с добыванием машины для Аксю Аласов с Кардашевским встречался несколько раз, отношения между ними сложились добрые.

— По участкам гонял. Дело такое наше, председательское. А чем всё в школе кончилось?

— Как и положено — играми да танцами…

— Выставка отличная! За передовой агротехникой мы вон куда ездим — в краснознаменный «Эсемях». А тут, оказывается, под боком. Я бы вашу Майю Ивановну на руках носил, честное слово!

Оба засмеялись. «И я бы носил», — не без горечи подумал Аласов. То, что Кардашевский так тепло сказал о Майе, сердечно расположило Сергея к этому человеку, затурканному своими председательскими заботами.

— А что, Егор Егорович, может, заглянем ко мне в дом? Обсудим, как нам носить Майю Унарову на руках?

— Есть другой вариант — отправиться ко мне. Там сегодня рыбный пирог запланирован.

— Да здравствует пирог! — воскликнул Аласов и единым духом перемахнул через изгородь.

Конечно, мальчишество это — идти в незнакомый дом, да ночью. Но такое водилось за Аласовым: был он лёгок на подъём.

— Оксана, дорогая! Гостя тебе привёл.

— Сейчас… Я сейчас! — метнулась женщина в соседнюю комнату; голос у жены Кардашевского был певучий, низкий — очень подходящий женщине, носящей такое звучное имя. — Присаживайтесь там, и извините меня, пожалуйста.

Увидев молодую женщину, успевшую за минуту красиво причесаться, Сергей не узнал хозяйки — да она ли? Ладошка у Оксаны была нежная.

— Каждый вечер вот так допоздна. мой…

— Тойон… — кивнул Кардашевский в сторону кухни, куда ушла жена. — Слыхали, Сергей Эргисович? Моя Оксана вроде того Карла Пятого, который с богом по-испански, с друзьями по-французски, с врагами по-немецки, а с женщинами по-итальянски. Оксана о делах — по-русски, когда я ей нравлюсь, на украинскую мову переходит: «Коханий мий…» А хочет приструнить, тут пробует по-якутски вразумлять. Благо десятка два слов знает. Тойон вот…