Читать «Победы и беды России» онлайн - страница 271

К. Гарднер видит в Бахтине новейшее звено всей многовековой цепи русской мысли (он говорит, в частности, о необходимости «проследить нить, тянущуюся от Хомякова к Бахтину») и убежден в следующем: «Русская философия… знает то, что Западу неведомо, но что нужно ему и всему роду человеческому… Русская философия уходила своими корнями в жизнь русского народа; она развивалась из осмысления русскими людьми их христианско-православного наследия…»

И наконец, замечательно верное суждение о великом творческом свершении Бахтина: «Сегодня, оглядываясь назад, мы видим: то, что у русских философов XIX века было весьма отвлеченным и идеалистическим пониманием духа и слова, приобрело у Бахтина полновесную конкретность» (выделено мною. — В. К.).

Речь идет, понятно, о том, что можно назвать бахтинской «философией диалога». Выше отмечалось, что некоторые авторы усматривают чуть ли не более интенсивное (в сравнении с Россией) развитие этого рода философии на Западе. Речь идет при этом главным образом о сочинениях лидера новейшей иудаистской мысли Мартина Бубера (1878–1965) и ряда его сподвижников. Клинтон Гарднер очень близко знаком с их сочинениями; он даже непосредственно учился у одного из представителей, этой школы. И, в отличие от заведомо менее осведомленных авторов, которые ставят чуть ли не знак равенства между идеями Бахтина и Бубера, он указывает на прямую противоположность их основной идеи:

«Взгляды Бубера и Бахтина на природу диалога разнятся между собой. Формула Бубера гласит: „…становясь Я, я говорю ТЫ“. Напротив, диалогизм Бахтина можно сформулировать так: «Я становлюсь Я, когда ко мне обращаются в качестве ТЫ»…»

Бахтин, в противоположность Буберу, полагал, что «я» просто невозможно, его бытие немыслимо без «ты», без «другого». Об этом со всей определенностью сказано, например, в зрелых его текстах, опубликованных мною в недавнее время, в 1992 году. Так, в рассуждениях «Человек у зеркала» и «К вопросам самосознания…» говорится:

«Не я смотрю изнутри своими глазами… а я смотрю на себя глазами мира, чужими глазами; я одержим другим… у меня нет точки зрения на себя извне, у меня нет подхода к своему собственному внутреннему образу. Из моих глаз глядят чужие глаза… я гляжу на себя глазами другого, оцениваю себя с точки зрения другого». И обобщение: «Позиция сознания при создании образа другого и образа самого себя. Сейчас это узловая проблема всей философии».

На этой же основе («я» существует лишь потому, что есть «другой», для которого мое «я» — «ты») только и осуществляется диалог.