Читать «Петербургская кукла, или Дама птиц (Ольга Судейкина-Глебова)» онлайн - страница 10

Я был в стране, где вечно розы Цветут, как первою весной… Где небо Сальватора Розы, Где месяц дымно голубой! И вот теперь никто не знает Про ласку на моем лице, О том, что сердце умирает В разлуке вверенном кольце. Вот я лечу к волшебным далям, И пусть она одна мечта — Я припадал к ее сандалиям, Я целовал ее уста! Я целовал «врата Дамаска», Врата с щитом, увитым в мех, И пусть теперь надета маска На мне, счастливейшем из всех!

Всеволод был очень влюблен. Ну, а Ольга? Ничуть не бывало! Она находилась после разлуки с Судейкиным в том состоянии, когда наилучшим средством излечения кажется… вывозиться в грязи. Мало ей было несчетного перебора случайных любовников – ей хотелось доказать Сергею, что и она способна на дьявольщину, на содомщину, на вопиющий и очень популярный грех.

Однополые связи в те времена были в какой-то невероятной моде, как между мужчинами, так и между женщинами, и богемная дама, не имевшая любовницы, считалась белой вороной. Вот Ольга и завела себе любовницу… и лучше б выдумать не могла, вернее, не могла выбрать лучше, потому что нашла она себе воистину подругу, воистину родственную душу по имени Анна Ахматова.

Из них двоих инициативу первой проявила Анна, хотя прежде в «порочащих связях» с дамами замечена не была. Другое дело – потом… У нее случатся романы с балериной Татьяной Вечеслововой, поэтессой Натальей Грушко и актрисой Фаиной Раневской. Они встретятся в эвакуации в Ташкенте, и Фаина назовет Анну своей мадам де Ламбаль. Так звали любовницу французской королевы Марии Антуанетты. Впрочем, как Мария Антуанетта и мадам де Ламбаль (кстати, и Жюли Полиньяк, если уж на то пошло!), Анна Андреевна не откажется и от мужской любви. Вообще, по большому счету, она всегда предпочитала мужчин, Ольга в ее молодые годы была единственным серьезным креном в лесбос. Просто эти две женщины совпали во времени и пространстве своего похожего горя. Ахматова точно так же маялась от разбитого сердца, как и Ольга: ни брак с Николаем Гумилевым, ни потрясающий роман с несравненным пьяницей Амедео Модильяни, из-за которого она в рассеянности «на правую руку надела перчатку с левой руки», чем сразу и обессмертила себя навек, не дали ни душе, ни телу нужного успокоения. Какое-то время она даже помышляла о самоубийстве. Помните: «Да лучше бы вчера я умерла или под поезд бросилась сегодня»? Однако встреча с Ольгой перевернула ей душу. Потом, спустя много-много лет, Анна Андреевна воскресит свою возлюбленную подругу в «Поэме без героя», откровенно, обнаженно выдавая себя – и свои незабываемые, неувядающие чувства к Ольге:

Распахнулась атласная шубка! Не сердись на меня, Голубка, Что коснусь я этого кубка: Не тебя, а себя казню… Ты в Россию пришла ниоткуда, О мое белокурое чудо, Коломбина десятых годов! Что глядишь ты так смутно и зорко, Петербургская кукла, актерка, Ты – один из моих двойников. К прочим титулам надо и этот Приписать. О подруга поэтов, Я наследница славы твоей, Здесь под музыку дивного мэтра — Ленинградского дикого ветра И в тени заповедного кедра Вижу танец придворных костей… Оплывают венчальные свечи, Под фатой «поцелуйные плечи», Храм гремит: «Голубица, гряди!» Горы пармских фиалок в апреле — И свиданье в Мальтийской капелле Как проклятье в твоей груди. Золотого ль века виденье Или черное преступленье В грозном хаосе давних дней? Мне ответь хоть теперь: неужели Ты когда-то жила в самом деле И топтала торцы площадей Ослепительной ножкой своей?.. Дом пестрей комедьянтской фуры, Облупившиеся амуры Охраняют Венерин алтарь. Певчих птиц не сажала в клетку, Спальню ты убрала, как беседку, Деревенскую девку-соседку Не узнает веселый скобарь. В стенах лесенки скрыты витые, А на стенах лазурных святые — Полукрадено это добро… Вся в цветах, как «Весна» Боттичелли, Ты друзей принимала в постели, И томился драгунский Пьеро, — Всех влюбленных в тебя суеверней, Тот, с улыбкою жертвы вечерней, Ты ему как стали – магнит, Побледнев, он глядит сквозь слезы, Как тебе протянули розы И как враг его знаменит…