Читать «Джек-Фауст» онлайн - страница 46

Омерзительнее, чем мужчины, которые ими пользуются? А не ты ли сам, еще студентом в Кракове, однажды заплатил двум женщинам, чтобы…

- Это были шлюхи! Опустившиеся твари, едва ли достойные называться священным словом Женщина. Глупо с твоей стороны тратить дыхание на упоминание о них.

Женщины, Фауст, так же похотливы и вероломны, как и мужчины, так же лишь прикидываются скромными. Однако мужчины создали ложь, чтобы управлять ими. Желание властвовать родилось из их нехватки, и чтобы восполнить недостаток того, что все могут получить и все сильно желают, необходимо провозгласить обоснованность необходимости лжи и запретов.

Они прошли лаймовую рощицу, высаженную отцами города специально, чтобы хоть отчасти заглушить смрад, исходящий от бродяг. Когда Фауст остановился, чтобы насладиться благоуханием, Мефистофель указал копьем на высокую эффектную женщину, идущую впереди по аллее. Богато одетый голландский купец, прогуливающийся вместе с нею, снисходительно улыбнулся.

Вот идет знаменитая куртизанка, переспавшая с таким количеством знатных особ, что ныне она уважаема как десять замужних женщин. Ночь, проведенная с ней, обойдется тебе в месяц ухаживаний и намного больше серебра, чем у тебя есть. Гигантские денежные вложения, чтобы остаться целомудренным с точки зрения досужих домыслов и веры! И при этом большинство мужчин, притязающих на ее внимание, не смогли бы купить и брюквы на месяц. Тебе хотелось бы самому оценить, какой прелести еще не добился ее друг, герр Ван т\'Хоорт, - что скрывается под этими красивыми и, к сожалению, защищающими от чужих взоров одеждами?

- А ты можешь показать?

Я в твоем полном распоряжении. Только прикажи.

- Ну так покажи.

Мефистофель снял с шеи мешочек и высыпал из него на ладонь нечто, на первый взгляд весьма напоминающее мелкие камешки, но на самом деле это были побелевшие черепа крошечных птиц. Он сложил ладони, растер черепа в пыль и подбросил полученный порошок в воздух. Красочный туман сам собой распространился вокруг, заставляя цвета окружающего мира расплываться и закручиваться.

Когда зрение Фауста прояснилось, а картинка обрела четкость, он обнаружил, что разглядывает обнаженное тело куртизанки. Она была средних лет, и Фауст заметил, что ее черты и все остальное оплыли; что подбородок у нее не такой прямой, как казалось; а живот менее крепкий, чем когда-то; что ее груди с большими сосками заметно обвисли. И все-таки стройные сильные ноги и героически крепкий торс делали ее совершенной амазонкой, за исключением одного обстоятельства - и едва ли это был изъян: она не пожертвовала грудью ради совершенства стрельбы из лука. Даже в начале отцветания на нее очень даже стоило взглянуть.

Когда проститутка приблизилась, Фауст отвесил ей глубокий поклон. Его восхищение, по-видимому, отразилось в улыбке, ибо она немедленно остановилась, чтобы пофлиртовать.

- Вы одеты как ученый, - промолвила она. - А кланяетесь как придворный.

Фауст пристально смотрел ей в глаза, борясь с порывом посмотреть ниже и более похотливо. Улыбка женщины стала шире, а губы повлажнели. У нее были голубые бесстрашные глаза: глаза женщины, которая творит все, что ей угодно, и никогда впоследствии не раскаивается.