Читать «Джек-Фауст» онлайн - страница 38

Как и предсказывал дьявол, зима выдалась жестокая. Фауст жил бережливо, питаясь ячменем и овсянкой, пил чаще воду, чем пиво, и месяцами сидел без куска мяса. Он продал свое лучшее платье и залатал прохудившееся. Обогревал комнаты плавником и опавшими листьями.

То немногое, что Фауст получал за регулярные лекции, едва ли шло в зачет, хотя в университете он все же являлся mathematicum superior , профессором астрономии, и кафедру предоставил ему сам курфюрст. Это, естественно, вызывало критику, однако положение Фауста было надежным. Так он говорил себе. И все же это мучило его.

Худшим из многочисленных унижений для Фауста было то, как студенты вели себя на его вечерних лекциях, куда он зазывал всех, кто даст себе труд на них прийти. Ученики посмеивались над его странным выговором, глумились над тем, что следовало бы принимать с покорной благодарностью. Фауст бросал на них взгляды, поводил плечами, подобно большому медведю (в арктических областях жили белые медведи и примитивные, но бесстрашные люди, которые охотились на них с копьями с костяными наконечниками; он их видел), и упрямо продолжал читать лекцию, поскольку желал достичь того, чтобы из сотни, из тысячи нашелся хотя бы один студент, чьи глаза, уши и разум были открыты.

Он был готов читать лекции до хрипоты. Он рассказывал для всех, кто готов был его слушать. Однако слушали немногие.

Когда на смену зиме пришла весна, количество студентов на его лекциях заметно сократилось. Шалопаев и гогочущих олухов поубавилось, когда занятия стали более сложными и требовали большего сосредоточения. Наконец осталась только кучка самых многообещающих молодых людей. И, конечно, Вагнер. Со стороны - как и при взгляде изнутри - казалось, что их неправдоподобно мало. Ради двоих из них, которые не знали латыни - и потому прогуливали другие курсы - Фауст читал лекции на старом добром немецком. Что лишь усиливало презрение со стороны научной общественности.

Во время лекций Вагнер делал заметки, которые его учитель намеревался переработать в учебники. Поскольку денег, чтобы их переплести, не было, Вагнер связывал листки веревкой, выпрошенной у снисходительного мясника. А долги Фауста росли как на дрожжах.

У ученого ушло так много денег из гонораров за обучение, что в целом он потратил больше чем за год вперед. Торговцы, ничего не ссужавшие в кредит, быстро прекратили с ним все дела. Хитрость заключалась в знании сезонных ритмов бедности и прихода денег для всех профессий, потому что в кредит можно дать перед предстоящим притоком денег, но следовало отказать, если такой приток не ожидался. Задолженность Фауста уже превысила все возможные сезонные колебания. Никто больше не давал ему в долг. Но все же кое-кто соглашался работать за его обещания.

Оставшееся он тратил очень осмотрительно, заботясь в первую очередь о том, чтобы работа над воздушным шаром не останавливалась.

Наконец в один погожий и теплый весенний денек, незадолго до экзаменов, распространилась новость: воздушный шар готов. Вагнеру вручили щетку, ведро клея и рулон наспех намалеванных афиш и послали в город, чтобы оклеить стены извещениями: