Читать «Джек-Фауст» онлайн - страница 178

Короткое колебание, затем лязг засовов. Дверь отворилась.

С улыбкой Фауст вошел. Он направился прямо к люльке, взял на руки малыша, повернулся и промолвил:

- Вы оба - евреи.

С пронзительным криком мать устремилась к нему. Отстранив ее одной рукою, он другою рукой поднял ребенка над головой.

- Осторожно! Он может упасть! Дитя упадет!

Потом, когда муж схватил жену, чтобы оттащить ее, Фауст добавил:

- Если не будешь вести себя спокойно, то гребаные мозги этого ребенка заляпают стену!

В помещении наверху кто-то гневно топал по полу.

Они все оцепенели.

- Что тебе от нас надо? - прошептал Натан. Жена обратила к нему умоляющий взгляд, но сделала шаг назад.

Ребенок зевнул и тихо чихнул. Фауст торжественно и осторожно щелкнул кончиком пальца по крошечному носику. Затем протянул дитя матери. Она прижала его к груди, успокаивая легкими покачиваниями.

- Твой род изгнали из Нюрнберга. Разумеется, ты понимаешь, что случится, если вас обнаружат?

- Клянусь вам, сударь, мы всего лишь работаем здесь, честно, - произнес мужчина. - Осталось день-два, чтобы закончить работу, а потом мы уедем.

Фауст снял промокшее пальто и накинул его на дверцу очага. Поворотом ручки включил газ, пощелкал кнопкой искрового запала и сделал огонь потише.

- Твой прадед, Израэль Бен-Симеон, - сказал он, - был в этом городе серебряных дел мастером. Когда отцов города возмутило процветание евреев, они сговорились завладеть их имуществом, а он оказался слишком гордым, чтобы продать дом за ничтожную цену, за малую долю от его настоящей цены, людям, которых считал ворами и преступниками. Другие оказались мудрее, сделали то, что им приказали, и спокойно уехали в Испанию, Италию и Рутению. Он же из-за своего упрямства остался здесь и не продал ничего из имущества.

- Вы… вам что-то известно об этом?

На округлом испуганном лице Натана появился грубый намек на алчность.

- Более чем. У твоего прадеда был друг, христианин по имени Боэм, убогий хормейстер, несколько раз тайно пользовавшийся его благотворительностью. Однажды ночью этот хормейстер пришел к твоему прадеду, чтобы предупредить, что утром его арестуют. Тот бежал с женой и дочерью, прихватив с собой достаточно золота, чтобы добраться до Праги, и столько драгоценностей, сколько смог унести. Ты меня слушаешь?

Натан кивнул.

- Самое драгоценное, что было у Израэля Бен-Симеона, - это великолепный серебряный кувшин, украшенный бесподобным изображением Юдифи, держащей голову Олоферна. Воистину шедевр; он потратил целый год, отделывая его. Каждый работник по металлу, приезжающий в город, будь то еврей или христианин, заходил, чтобы полюбоваться им и изучить. Этот кувшин не имел цены. Увы, он был слишком велик, чтобы с ним путешествовать, и потому Бен-Симеон наполнил его драгоценностями и другими очень дорогими предметами и закопал на заднем дворе своего дома, у основания дымовой трубы.

- Совершенно верно, мне много раз рассказывали об этом, - удивленно проговорил Натан.

- Расположение нюрнбергского тайника старый еврей на смертном одре описал мужу своей дочери, твоему деду, а тот в свою очередь передал эти сведения твоему отцу. Который часто рассказывал об этом тебе и твоему брату Абраму.