Читать «Неправое дело» онлайн - страница 32

Марк поглядел на Кельвелера. Тот гладил Бюфо по голове. Жаба – мерзкая тварь. И большая к тому же.

– Что тебя еще беспокоит, Марк? Мой возраст? Подсчитываешь?

– Естественно.

– Не гадай, мне пятьдесят.

Кельвелер встал.

– Ну что? – спросил он. – Подсчитал?

– Ага.

– Родился в марте сорок пятого, как раз перед концом войны.

Марк повертел в руках пивную бутылку, глядя себе под ноги.

– А твоя мать кто? Француженка? – равнодушно спросил он.

И в то же мгновение подумал: хватит, оставь его в покое, какое тебе дело?

– Да, я всегда жил здесь.

Марк кивнул. Он все вертел и вертел бутылку в руках, не отрывая глаз от асфальта.

– Ты эльзасец? Твой отец из Эльзаса?

– Марк, – вздохнул Кельвелер, – не будь дураком. Меня называют Немцем. Довольно с тебя? Соберись, вон собака идет.

Кельвелер ушел, а Марк взял список и карандаш. «Пес средних размеров, породу не знаю, я в этом не разбираюсь, и вообще собаки меня бесят, черный, с белыми пятнами, полукровка. Мужчина за шестьдесят, невзрачный, с большими ушами, отупевший от работы, на вид придурок, хотя нет, не совсем. Пришел с улицы Бленвиль, без галстука, шаркает, коричневое пальто, черный шарф, пес делает свое дело в трех метрах от решетки, теперь понятно, что сучка, уходят в другую сторону, нет, заходят в кафе, подожду, пока выйдут, посмотрю, что он пьет, и тоже зайду выпить».

Марк сел у стойки. Хозяин средней собаки пил «рикар». Он вел беседу о том о сем, ничего особенного, но Марк все записывал. Если уж занимаешься всякой ерундой, то делай свое дело хорошо. Кельвелер будет доволен, он запишет каждую мелочь. «Немец»… родился в 1945-м, мать француженка, отец немец. Он хотел знать, вот и узнал. Не все, конечно, но он не станет приставать к Луи, чтобы узнать продолжение, узнать, не был ли его отец нацистом, спросить, был ли его отец убит или уехал в Германию, была ли его мать после освобождения обрита за связь с врагом, – он не задаст больше вопросов. Волосы отросли, мальчик вырос, Марк не станет спрашивать, почему его мать вышла замуж за солдата вермахта. Он больше не задаст вопросов. Мальчик вырос и носит фамилию солдата. И с тех пор выслеживает преступников. Марк водил карандашом по руке, было щекотно. Чего он к нему прицепился? Его наверняка донимали этими вопросами все кому не лень, и Марк повел себя не лучше других. Главное, не проболтаться Люсьену. Люсьен копается только в Первой мировой, но все-таки.

Теперь он знал, но не знал, зачем ему это. Что ж, в пятьдесят лет все уже в прошлом, все кончилось. Для Кельвелера, конечно, никогда ничего не кончится. Это кое-что объясняет – его работу, слежку, вечную беготню и, возможно, его искусство.

Марк снова занял пост на скамейке. Странно, дядя никогда не рассказывал ему об этом. Его дядя любил болтать о мелочах, но о важном умалчивал. Он не говорил, что Кельвелера называют Немцем, он говорил, что тот – человек без роду без племени.

Марк взял описание собак и тщательно зачеркнул слово «полукровка». Так будет лучше. Стоит зазеваться, и сразу напишешь какую-нибудь гадость.