Читать «Смерть дня» онлайн - страница 4

Сестра Жюльена уверила меня, что существуют подлинные записи. Все могилы в старой церкви помечены и систематизированы. Последнее захоронение датируется 1911 годом. Церковь закрыли и запечатали в 1914 году, после пожара. Взамен построили церковь покрупнее и больше не использовали старое здание. Закрытое место. Хорошая документация. Просто чудо.

Ну и где Элизабет Николе?

– Спросить не повредит. Возможно, сестра Жюльена не отдала вам что-то, на ее взгляд, не важное.

Отец Менар собирался что-то сказать, но передумал.

– Я уверен, что она отдала все, но спрошу. Сестра Жюльена потратила много времени на исследования. Много времени.

Он вышел, я доела сандвич, потом еще один. Подобрала под себя ноги и потерла пальцы. Хорошо. Чувствительность возвращается. Потягивая кофе, я взяла со стола письмо.

Я и раньше его читала. Четвертое августа 1885 года. В Монреале бушует оспа. Элизабет Николе пишет епископу Эдуарду Фабре, умоляя его отдать приказ вакцинировать здоровых прихожан и отправлять в общественные больницы зараженных. Аккуратный почерк, изящный устаревший французский.

Монастырь Непорочного зачатия Пресвятой Девы Марии никак не ответил. Я задумалась. Вспомнила о других эксгумациях. Полицейский в Сен-Габриэле. На том кладбище гробы располагались по три в глубину. Мы в конце концов нашли монсеньора Бопре за четыре могилы от его зарегистрированного положения, внизу, а не наверху. И еще тот мужчина из Уинстон-Сейлема, который оказался не в своем гробу. На его месте лежала женщина в длинном узорчатом платье. У кладбища возникла двойная проблема. Где усопший? И чье тело в гробу? Семье не удалось перезахоронить дедушку в Польше. Когда я уезжала, адвокаты уже готовились к войне.

Где-то далеко послышался звон колокола, потом в коридоре – шарканье. Ко мне направлялась древняя монахиня.

– Serviettes! – взвизгнула она.

Я подпрыгнула, опрокинув кофе. Как такое маленькое существо могло издать такой пронзительный звук?

– Merci.

Я потянулась к салфеткам.

Старушка не обратила на мои слова никакого внимания, подошла ближе и принялась тереть мой рукав. Крошечный слуховой аппарат выглядывал из ее правого уха. Я чувствовала ее дыхание и видела белые волоски, завивавшиеся на подбородке. От монахини пахло шерстью и розовой водой.

– Voila. Дома постираете. В холодной воде.

– Да, сестра. Рефлекс.

Старушка заметила письмо в моих руках. К счастью, на него кофе не попал. Монахиня нагнулась посмотреть поближе.

– Элизабет Николе была великая женщина. Божественная женщина. Какая чистота. Какая строгость.

Purete. Austerite. Ее французский звучал так, будто само письмо Элизабет заговорило.

– Да, сестра.

Мне снова девять лет.

– Она будет святой.

– Да, сестра. Вот почему мы и пытаемся найти ее останки. Чтобы позаботиться о них надлежащим образом.

Точно не знаю, в чем выражается надлежащее обращение со святыми, но прозвучало неплохо. Я взяла схему и показала ей:

– Вот старая церковь.

Проследила пальцем ряд вдоль северной стены и указала на прямоугольник: