Читать «Архангелы и Ко» онлайн - страница 86

А здесь…

Ну да, да — пена на озере. Она действительно то ли шипит, то ли шуршит неумолчно и ровно, только бесконечный этот неизменчивый звук с тишиною в кровном родстве.

А еще там, в пенной трясине, время от времени проскальзывают какие-то смутные тени. Смутные и бесшумные. Один раз вымелькнуло из нее стремительное гибкое тело — что-то среднее между клювастой рыбой и бескрылой птицей; вымелькнуло, изогнулось упруго и упруго же вонзилось обратно. Без малейшего плеска. Без ничтожнейшего противоречия каменной тишине байсанской диван-степи.

Как-то вопреки пониманию понималось: выстрел, даже до почти полной неслышимости ослабленный глушителем, воспримется здешним миром как удар. Как пощечина. Как оскорбление. А он, мир-то здешний, не походил на те, которые сносят оскорбления безответно.

— Ну, нихт шиссен так шиссен нихт. Тогда… — Клаус откашлялся. — Бэд! Слышишь, Бэ-эд! Ты ведь в местный джангл хочешь, в псевдомангр этот? А?

— Да. — Матвей сам не услышал своего голоса, но Кадыр-оглы счел беззвучие разновидностью утвердительного ответа.

— Тогда так. — Афгано-немец Клаус Генрих вдруг с ощутимой опаской всунул руку в неустанно сучащее многоножие исполнительного механизма, отчетливо скребанул по его гулкому керамопластовому брюху, и механизм медленно, словно бы нехотя, начал покрываться синими крапчатыми разводами. — Идем звездой, — сказал Кадыр-оглы, распрямляясь и переводя дух, — механизм в центре, держаться как можно ближе к нему. Направление марша — во-он тот холм, потом по гребню. Вопросы?

— А, короче, зачем это — липнуть к испу? — спросил Фурункул (похоже, просто так спросил, чтоб только не промолчать).

— Он нас прикроет от сканеров. От возможного сканирования с орбиты. У него антиполе. Еще вопросы? Ну и хорошо. С Богом. И не зевать.

…«Во-он тот холм» был именно тем плешивым бугром, на котором вчера маячили трое всадников. Сейчас на плоской серопесчаной плешине остались только следы — то ли копыт, то ли кулаков, то ли еще чего-то.

Взобрались. Постояли, отсапываясь. Осмотрели следы. Внимательно оглядели окрестности. Не обнаружив ничего подозрительного, двинулись вдоль гривы — держась поближе к роботу и не зевая.

Идти было трудно — так, будто все время в гору. Хоть когда по правде приходилось взбираться на очередной всхолмок, хоть когда с очередного этого всхолмка надлежало спускаться, особой разницы не чувствовалось.

Довольно долго в интеркомовских динамиках слышны были лишь натужное сорванное дыхание да еще (это в седловинках, где песок затягивала чавкотная синюшная склизкость) раздраженный многоголосый мат. Потом кто-то — кажется, Крэнг — вдруг решил сообщить: