Читать «Порфира и олива» онлайн - страница 84

Физиономия у повара была самая чистосердечная.

— Тем не менее, она избегает меня. И ты, без сомнения, должен знать почему. Она проводит с вами больше времени, чем со мной. А надобно тебе заметить, что так было не всегда.

Карвилий резко дернул плечом:

— Ладно. Ты хочешь знать? Так открыл бы глаза пошире: несчастная девочка влюблена в тебя до безумия. Она сохнет, угасает день ото дня из-за того, что ты делишь ложе с этой распутницей Маллией!

— Флавия? Влюбилась в меня? Но это же...

Он хотел продолжить, но вовремя заметил, что поварята и служанки навострили уши и пялятся на них с игривым видом. Карвилий невозмутимо вернулся к работе. Понизив голос, Калликст сказал:

— Не хочу выставлять свою жизнь на всеобщее обозрение. Мы еще потолкуем об этом позже.

И стал в молчании наблюдать за действиями повара. Карвилий, ни слова не ответив, взял пригоршню фиников, очищенных от косточек, и отправил их поросенку в брюхо.

— Неужели все, что я вижу здесь на столе, так же закончит свой век в пузе этой бедной скотины?

Продолжая хранить молчание, старик запихал туда же остальную начинку: колбаски, дроздов, печеные луковицы, устриц, мухоловок и увенчал все это колбасным фаршем и пучком трав всевозможных сортов.

— С ума можно сойти... И чем же ты завершишь этот волшебный ритуал?

С видимым ожесточением Карвилий пробурчал:

— Зашью разрез, обжарю, сделаю на шкуре надрезы, пропитаю мясо острым соусом — гарумом, подмешав к нему немного белого вина, масла и меда. Надеюсь, этот поросенок причинит вам с Маллией такое несварение желудка, какого вы в жизни не видали...

— Но это же полная бессмыслица! Что мы сделали, чтобы пробудить подобную ярость?

— Строго говоря, я бы не осуждал эту грымзу, она — раба своих вожделений. Но ты-то! Удовольствие, которое ты получаешь, теряя себя промеж ног этой бабы, и мучения, которые по твоей вине терпит бедняжка Флавия, — все это не заслуживает ни малейшего снисхождения.

— Ты в самом деле считаешь, что у меня был выбор?

— О, я знаю, — пробурчал старик, скроив преувеличенно сочувственную мину. — Знаю. Ты, конечно, не более чем невинная жертва кошмарного насилия. И мне остается лишь восхищаться твоей самоотверженностью и небывалой стойкостью твоего духа. Будь тверд, Калликст, претерпевай...

Глава XVIII

Коммод, избавленный от своих сандалий, в небрежной позе растянулся на ложе, левым локтем опершись на подушку, а подбородком — на сжатый кулак.

Со своими полуопущенными веками, с бородой, посыпанной золотой пудрой, и сочными губами он являл собой воплощение декаданса, который можно было бы назвать утонченным. Простертый на почетном месте между хозяином дома и своей наложницей, он с растущим интересом наблюдал за движениями танцовщиц. Дочери так называемой Каменистой Аравии, страны сабеев, легендарного набатейского края, они были прекрасны со своей коричневой кожей и черными, как смоль, волосами, в маммалиях, едва прикрывающих груди, с бедрами, которые охватывали длинные хлопковые юбки до лодыжек с разрезом.