Читать «Лягух» онлайн - страница 74

Арман? Его я, конечно, не забыл. Выйдя у меня из-под контроля, Арман свернулся в безобидный шарик, крошечный философский камешек у меня в животе, как только мы осознали масштабы случившегося. И только теперь, когда я заблудился на пустынных улочках и проулках, он начал расслабляться и изгибаться, внезапно заинтересовавшись этим охраняемым местом. Арман вел себя так, будто бы видел булыжные мостовые, проволоку и встречавшиеся порой стены, на которых навсегда запечатлелись следы недолгой, быстро снятой засады или злодейского убийства, хотя он всего этого и не видел.

Повторяю: какие бы необычные эпизоды своей жизни я ни описывал, меня интересуют прежде всего моя лягушка и моя мать, хотя болезни и женщины в целом не дают мне покоя, наверное, так же, как и Папе. Теперь же мы подойдем к женщинам с другой стороны.

Подумать только! Они меня ждали! И как они отличались от тех женушек, которые до сих пор раскрывали мне глаза на мои мужские достоинства, вопреки моему отвращению к чисто мужским качествам. Понимаете, незамужняя женщина абсолютно не похожа, скажем, на вдову или на жену при живом муже. С одной стороны, если женщина не стала жертвой брачного союза, то она не возбуждает посулами греха, а с другой — жена или вдова обычно находится хотя бы в бледной тени своего мертвого или живого супруга. Конечно, женщина, собственноручно умертвившая мужа, — это совсем другой коленкор, и, насколько мне известно, ни одна из подопечных мадам Фромаж никогда не прибегала за помощью к яду. Но если подумать о том, что прелестная юная особа по имени Пласид была, на самом деле, замужем за учителем пения, иногда посещавшим заведение мадам Фромаж, чтобы давать своей супруге или какой-нибудь другой девице уроки, по которым он был мастак, — то это, возможно, опровергает мой аргумент. Но вспомните о моем презрении к пресловутым «железным» аргументам!

Как же я мог отыскать этих четырех молодых женщин, в некотором смысле помолвленных со своей работой, без того клочка бумаги, который к тому же некому было прочесть, если бы даже он по-прежнему висел у меня на лацкане? По запаху, ясное дело. Не по предательскому аромату гардении, жасмина или каких-нибудь других концентрированных духов (хотя Пласид и трем остальным девицам удалось раздобыть небольшие флакончики этих банальных возбуждающих средств, несмотря на то, что в этом городе, с его сажей, подозрительностью и отчаянием, даже хлеба не хватало), а по запаху кухни! Правда, эта кухня была намного скуднее хлеба.