Читать «Следствие считать открытым» онлайн - страница 81

Спустя час пред наши очи представили отмытого, постриженного и обожравшегося до икоты Трейсина. Теперь он стал немного более походить на купца, чем на бродягу-алкаша. В его разговоре появились привычные для торгового сословия основательность и деловитость. И, как бы это помягче сказать… рачительность. При расчете за услуги и обед Трейсин спорил так громко и отчаянно, будто эти деньги были его собственные, причем последние. Ну что же, и такой человек может иногда оказаться полезным. Еще через час к месту встречи у городских конюшен прибыл Таниус, взвинченный и раздосадованный.

— Эсвистраннский наместник-прохвост согласился выделить нам в сопровождение лишь три десятка солдат из городской когорты. Уперся, как баран, хотя я тряс у него перед носом королевской грамотой «Во имя и от имени…» — мол король далеко, а бандиты — за рекой. С ним мы потом разберемся, а сейчас — отправляемся к границе, солдаты уже ждут нас у северных ворот. Тридцать мечей — все же немалая сила. Трейсина посадили на мою запасную лошадь. В седле он держался еще хуже, чем я, и судорожно цеплялся за уздечку здоровой рукой. Так мы и зарысили потихоньку к северным воротам Эсвистранна, где нас ожидала малоприятная новость. Оказалось, что наместник не только туп, как обух топора, но и считать умеет неважно — у ворот нас ждали не три десятка бойцов, а всего лишь два. И уж отдали, что называется, самых последних, коих не жалко потерять, — пользы от них чуть, а коли сгинут, глядишь, и платить меньше придется, и кормить не надо.

Таниус при виде этого жалкого «войска» почернел, словно грозовая туча, но ничего не сказал, потому что ему сообщили еще одну неприятную новость: несостоявшиеся убийцы покинули город лишь пару часов назад, так что засада на тракте была вполне вероятна. Поэтому любая охрана была теперь для нас очень кстати,

Нестройной колонной наш отряд растянулся по дороге к границе. Пока мы пересекали Эсвину долину, опасаться ловушки не стоило — слишком людно было на дороге. Окрестности тракта в этих местах были густо заселены, поля раскинулись далеко вокруг, селенья стояли так часто, что при выезде из одного уже можно было видеть другое. Все деревни вдоль тракта фактически кормились с него, в каждой имелись харчевни, кабаки, а в особо крупных и зажиточных — постоялые дворы, порою размерами не уступающие тому же «Купцу».

В одном из таких заведений мы и заночевали. После нескольких ночевок на камнях, когда твоя подушка — жесткое седло со стойким запахом конского пота, а в дырявом одеяле гуляют сквозняки, когда под утро ты просыпаешься от нестерпимого холода с одеревеневшим лицом и инеем на бровях, когда растираешь окоченевший бок и встаешь на ноги, как на ходули, — после всех этих мучений скромная кроватка с клопами в деревенской гостинице покажется тебе, изнеженному горожанину, настоящим раем на земле.