Читать «Тирмен» онлайн - страница 10

«Сейчас он защитит меня. — Воображение истерически рисовало одну дивную, спасительную, невозможную картину за другой, пытаясь отгородиться от реальности, жуткой, как вздох серого волка над поросячьим домиком из соломы. — Он бывший «афганец», десантник или каратист, или Жирный испугается, что Артур сломал руку, и убежит, или здесь пройдет наряд милиции... »

Кодла ржала и тыкала в Артура пальцами.

— Офигенно извиняюсь. — Жирный с насмешкой кивнул хромому сменщику. — Мы тут по-дружески бабки решаем. Желаю идти мимо.

На щеке Жирного алел свежий прыщ. Данька до одури жалел, что винтовка осталась в тире. Уж в этот прыщ он всадил бы пулю точнее, чем в мишень-монетку.

— Зох-хри м-моро, — повторил Артур, садясь назад, прямо в лужу.

За его спиной кончался асфальт и начиналась трава. Сменщик, не глядя, протянул руку, нашарил в траве ржавую гайку и засветил Жирному в лоб.

— Т-вою м-мать! — Жирный, заикаясь, в свою очередь сел на ступеньки входа в кафе, словно решил во всем подражать Артуру. Он взялся за лоб: осторожно, как берутся за любимую мамину чашку из китайского фарфора, подозревая, что чашка треснула, а мама на подходе. — Тв-в-вою-ю... С-сука! Ах ты с-сука! Ты-ы...

Прямо со ступенек он быком кинулся на обидчика: смести, втоптать, сесть сверху и многократно наплевать в подлую харю. Это он умел. На школьном дворе, во время перемен или после футбола, Данька не раз убеждался, до чего же хорошо Жирный умел это делать. И, стоя в толпе восхищенно ахающих сверстников, никогда не желал из зрителя превратиться в участника экзекуции.

«Конюшенко, — вспомнилось не пойми к чему. — Фамилия Жирного: Конюшенко».

Имя не вспоминалось.

— П-педер, — сказал Артур. — П-педер сухт-те...

И кинулся навстречу массивной туше — маленький, согнутый в три погибели, грязный, будто ошалевший пес под грузовик.

Когда столкновение казалось неизбежным, сменщик извернулся, уступая дорогу, и воткнул худое плечо Жирному в брюхо. Брюхо содрогнулось. Жирный, по инерции продолжая движение, сдулся пузырем, в который ткнули кривой иглой. Или нет, такие пузыри Данька видел, когда отец с дядей Левой ели вяленую воблу: к пузырю подносилась спичка, тот лопался и чернел, обугливаясь, а по комнате разносился запах паленого.

Вонь горящих листьев — дворники жгли осенние горы листвы за аттракционами — лишь усилила сходство.

Ноги у Жирного заплелись, Артур вцепился противнику в левую брючину и сильно дернул. У сменщика сейчас все стало наоборот: лицо, вырезанное из углов, расплавилось, потекло, сделалось лужицей горячего парафина, бессмысленной и придурковатой, а вялые руки-рыбы вдруг хищно щелкнули клыками голодной щуки, вырвав клок из тонких джинсов «Milton's».

Жирный грохнулся ничком и тоненько заскулил.

— А он тебя пидором назвал... — бормотнул конопатый Фофан. До него всегда доходило с большим опозданием. — Слышь, братан, он тебя...

Дернувшись, Фофан плеснул в Артура, по-прежнему скрюченного не по-людски, пивом. От страха или от дурного героизма — Данька не понял. Мутная желтая струя обрызгала сменщику голову и плечи, черные волосы слиплись блестящими сосульками. Не обращая на это внимания, Артур сунул конопатому кулаком в пах и отобрал бутылку. Помедлив долю секунды, словно размышляя над выбором, он взмахнул полупустым «Жигулевским», разбрызгивая остатки пива.