Читать «Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны» онлайн - страница 395

ИЗ «МЕМОРАНДУМА» ГИТЛЕРА

22 июня 1941

Немцы! Национал-социалисты!

После тяжелых размышлений, когда я был вынужден молчать в течение долгих месяцев, наконец наступил момент, когда я могу говорить с полной откровенностью… Москва предательски нарушила условия, которые составляли предмет нашего пакта о дружбе. Делая все это, правители Кремля притворялись до последней минуты, симулируя позицию мира и дружбы, так же, как это было в отношении Финляндии и Румынии…

Сейчас приблизительно 160 русских дивизий находятся на нашей границе. В течение ряда недель происходили непрерывные нарушения этой границы, причем не только на нашей территории, но и на крайнем севере Европы и в Румынии. Советские летчики развлекались тем, что не признавали границ, очевидно, чтобы нам доказать таким образом, что они считают себя уже хозяевами этих территорий. Ночью 18 июня русские патрули снова проникли на германскую территорию и были оттеснены лишь после продолжительной перестрелки.

Теперь наступил час, когда нам необходимо выступить против этих иудейско-англосаксонских поджигателей войны и их помощников, а также евреев из московского большевистского центра…

Поэтому я решил сегодня вложить судьбу и будущее Германской империи и нашего народа в руки наших солдат.

Да поможет нам Бог в нашей борьбе!

И даже сейчас, после «внезапного» нападения, в меморандуме Гитлера, так же как и в выступлении Риббентропа, не было произнесено слово «война». А для неопровержимого установления «первенства, или инициативы совершения акта агрессии» Сталину необходимо было официальное объявление войны — Нота об объявлении войны.

Такую ноту сейчас мог передать советскому правительству только один человек — все еще находящийся в Москве посол фон дер Шуленбург.

И Сталин приказывает Молотову вызвать в Кремль Шуленбурга.

«Это что, объявление войны?»

Молотов звонит в германское посольство и, после короткого телефонного разговора, докладывает Сталину: «Посол граф фон дер Шуленбург просит принять его для срочного сообщения».

Сталин приказывает: «Иди, принимай его, а потом возвращайся немедленно сюда».

Время идет… Сталин ждет возвращения Молотова и ничего не предпринимает, несмотря на то, что генерал-лейтенант Ватутин докладывает ему, что на ряде участков фронтов, после массированного артиллерийского обстрела, германские войска перешли в наступление и уже вторглись на территорию СССР

Над воскресной, еще сонной Москвой занималась алая заря, когда граф Вернер фон дер Шуленбург и сопровождавший его, как всегда, Густав Хильгер в последний раз вошли в Кремль.

Вспоминает Хильгер: «Молотов принял нас не сразу. Он выглядел усталым и изнуренным работой. После того, как посол сделал свое сообщение, на минуту воцарилась полная тишина. Молотов явно боролся с внутренним волнением. Затем он спросил: «Это что — объявление войны?»

Посол отреагировал молча, характерным для него жестом: с выражением беспомощности он воздел руки к небу.

На это Молотов, слегка повысив голос, сказал: сообщение посла, естественно, не может означать ничего иного, как объявление войны, ибо германские войска перешли советскую границу, и немецкие самолеты уже полтора часа бомбят такие города как Одесса, Киев и Минск. Затем, уже не сдерживаясь, он выразил свое возмущение. Он сказал, что Германия напала на страну, с которой заключила договор о ненападении и дружбе. Такого прецедента в истории еще не бывало.