Читать «Печальные песни сирен» онлайн - страница 106

«Гудрун удалось бы, — вновь и вновь повторяла Лиз. — А у меня нет никаких шансов. Я — сестра-пугало, зануда. В конце концов, Наша чувствует себя здесь лучше, чем на поверхности. Недаром ее всегда тяготила тамошняя жизнь. В детстве она хотела быть принцессой. И добилась своего в этой пещере. Она правит народом, который во всем повинуется ей».

Были еще две стрелы. Лиз отказалась от плота и собрала свои пожитки. Курт на костылях проводил ее до входа в коридор страха. Он попросил Лиз в последний раз пописать на его маску. Это было доказательством дружбы.

— Желаю удачи. — Его голос, приглушал тряпичный комок, закрывавший нижнюю часть лица. Мне очень жаль, что все так плохо кончилось.

Лиз прикрыла рот смоченной повязкой. Прежде чем войти в отравленную галерею, она напоследок взглянула в сторону мезонина. Наша была там. В бинокль она наблюдала за сценой прощания. Лиз помахала ей рукой, но та не ответила.

ПРОБУЖДЕНИЕ

Время от времени члены клана собирались вместе, чтобы пропеть гимн помпе, называемый также песнью спрута. И всегда это было тяжелым испытанием ибо племя с трудом вспоминало слова гимна. Сам Первый Класс с огромным усилием прочитывал их на клочке бумаги. Все повторяли за ним, вяло проговаривая строфы, издавая невнятное гудение. Затем наступала очередь проповеди, которую произносил жрец Только-для-инвалидов. Содержание ее никогда не менялось, но мало кто замечал это.

— Помпа стареет! — восклицал жрец. — И однажды у нее не хватит дыхания, чтобы насытить все наши легкие. Тогда придется избавляться от лишних пожирателей воздуха. Придется обуздывать аппетит клана. Мы стянем кожаными шнурками горло бесполезных, паразитов, похитителей кислорода. Да, придет день, когда мы назначим палачей…

Чтобы не выделяться, Лиз тоже покачивала головой, но не понимала смысла проповеди. Все эти незнакомые, слишком сложные слова перекатывались в ее мозгу, отпечатываясь болезненными вопросительными знаками. Лиз не любила речей, которые заставляли думать, вызывали мигрень, она предпочитала пение. Ей казалось, что она вполне довольна своей судьбой. Ест досыта, дышит терпимым воздухом, занимается любовью с любым, кто изъявляет желание… Что еще требовать от жизни! Да и что такое жизнь? Сиюминутность, голод, сон, желание помочиться. И ничего другого… или она о чем-то забыла? Вот только о чем?

«Марафон! Марафон!» Голос резонировал под сводом. И уже собирались группки, готовясь к пробежке. Резко выдернутая из сна, Лиз приподнялась на локте. Головокружительный водоворот буравил позвоночник. Чистый кислород вливался в ее мозг, и тот сотрясался, как старый мотор, долго простоявший без дела… Подступила тошнота, ноги охватили спазмы. Что с ней случилось?

«Марафон! Марафон!»

Захотелось вскочить и присоединиться к другим, но ожившее сознание кричало, что у нее есть нечто более важное… Внезапно к Лиз вернулась ясность ума, обдала жгучей волной.

Боже! Когда же она спустилась с поверхности?

Невозможно вспомнить…

Лиз смутно чувствовала, что пережила какую-то большую травму, частичную амнезию, которая стерла все воспоминания. Она боролась с безумием. Глоток чистого кислорода пробудил ее от спячки. Нужно воспользоваться этой короткой передышкой и упорядочить свои действия. А в голове Лиз еще теснились образы: баллоны с газом, застрявшие в иле… Узкое лицо Шмейссера… Куртка мэра медового цвета…