Читать «Дахут, дочь короля» онлайн - страница 235

К Грациллонию, туда где он со своим конем боролся за жизнь, пробрался Корентин. Каким-то образом святой человек достиг Иса так же быстро, как летели копыта. Он шел, шагая по вершинам волн, держа в руках посох. В криках развевалось его платье и седая борода. Голос его благовестил:

— Грациллоний, терпи! Ангел Господний явился мне перед небесным домом. Он велел мне спасти тебя даже теперь. Идем со мной, пока еще не слишком поздно.

Он указал на восток по улице, уводящей туда, где стоял храм Белисамы.

Грациллоний стегнул коня. Волна отступила, ожидая более высокую. Фавоний высвободился. Его копыта нащупали мостовую, и он пошел наверх, куда его звал хозяин.

Корентин шагнул к нему справа.

— Нет, ты глупец! — закричал священник. — Брось эту сучку-дьявола на произвол судьбы!

Поднялась новая волна. Вода бурлила вокруг дочери Дахилис на уровне пояса, и поднимаясь.

Грациллоний подплыл ближе. Она была справа от него. Он плотнее сжал колени и наклонился над ней. Она увидела это.

— Отец! — закричала Дахут. Никогда он не видел такого ужаса, в каком была она. — Отец, помоги мне!

Они потянулись друг к другу. Он поймал ее за запястье.

Возьмешь ее с собой, и тяжесть ее грехов погубит тебя, — кричал Корентин. — Берегись ее деяний.

Концом посоха он дотронулся до брови Грациллония.

Дух покинул его. Он парил словно ночная цапля. Он поднялся высоко, в ветер, который дул через пространства, и в ветер, который дул сквозь время. Он бился с ними, над тем проходом, где плавали Перевозчики Умерших. На западе поднялась луна. Дух устремился вниз.

Волны обрушились на Сен. Они неистовствовали в доме галликен.

В верхней комнате башенки горела одна-единственная лампа в нише перед образом Белисамы. Вырезанная из кости нарвала, она неумолимо стояла, накрывшись капюшоном, со своей дочерью на руках, возле похоронных дрог, на которых лежала ее мать. Хоть окно и было закрыто, пламя колыхалось, словно от зимней тяги. Корчились и горбились тени. Голос Бодилис затерялся в окружающих пронзительных звуках, в реве, доносившемся снизу. Она стояла, сложив руки, лицом к Богине. На губах рождались слова:

— Я больше не буду просить о милости. Троица делает то, что хочет. Но позволь Тебе напомнить, что по этому будут судить о Тебе.

В штукатурке появилась трещина. Задвигались камни. Брусья пола сорвались с креплений. Доски накренились в отверстие между ними и стеной. Бодилис отступила назад. Она ушла во мрак. Воды приняли ее.

Ослепленная, она поднялась, чтобы глотнуть воздуха. Вода швыряла ее из стороны в сторону, об плавающие доски.

Весь дом осыпался. По песку и скалам блоки соскользнули в бухту, где когда-то был док. Последними уцелевшими на Сене творениями человеческих рук были два менгира, возведенные Древним Народом.

Буря унесла цаплю назад на восток. Позади нее села луна. Она приблизилась к Башне Ворона. На крыше на западных укреплениях стояла Форсквилис. Ветер облепил ее черным платьем, чего она, казалось, не замечала. Волосы метались словно крылья. Ее лицо было бледнее луны на горизонте, или бьющихся внизу волн, на которые она смотрела. Афина Паллада, и та была не так холодна и равнодушна. Королева созерцала ярость стихии, пока та, наконец, не снесла ворота.