Читать «Александр Македонский. Пределы мира» онлайн - страница 18

Дарий в одежде простого солдата, в серых льняных штанах и куртке из шкуры антилопы, проводил военный совет со своими полководцами. Единственными знаками его царского достоинства была жесткая тиара да массивный золотой кинжал на боку — сверкающий акинак.

Евнух бросился на землю, лбом в пыль, и между рыданиями рассказал о том, что случилось в Тире: о долгих и тяжких муках царицы, о ее смерти и похоронах. Не умолчал он и о слезах Александра.

Дарий был глубоко поражен этим известием. Он велел евнуху следовать за собой во внутреннюю часть царского шатра.

— Прости меня, Великий Царь, что принес тебе столь печальную весть, прости меня… — сквозь слезы продолжал умолять его евнух.

— Не плачь, — утешил его Дарий. — Ты исполнил свой долг, и я благодарен тебе за это. Моя жена очень страдала?

— Страдала, великий государь, но переносила муки с достоинством и твердостью, достойными персидской царицы.

Дарий молча посмотрел на слугу. О переполнявших царя противоречивых чувствах можно было догадаться лишь по глубоким морщинам, прочертившим лоб, да по растерянному свету в глазах.

— Ты уверен, — спустя несколько мгновений прервал он молчание, — что Александр плакал?

— Да, мой государь. Он был достаточно близко, и я видел, как по его щекам катились слезы.

Дарий со вздохом опустился в кресло.

— Но в таком случае… В таком случае между ними что-то было: люди плачут, когда умирает любимый человек.

— Великий Царь, я не верю, что…

— Возможно, ребенок был его…

— Нет, нет! — запротестовал евнух.

— Молчи! — закричал Дарий. — Ты, кажется, смеешь мне возражать?

Евнух упал на колени, дрожа всем телом и снова безудержно заплакав:

— Великий Царь, прошу тебя, дозволь сказать!

— Ты и так сказал слишком много. Что еще хочешь ты добавить?

— Что Александр не прикасался к твоей супруге. Напротив, он окружил ее всяческой заботой и уважением и никогда не наносил ей визита, не испросив предварительно позволения, и непременно в присутствии ее придворных дам и подруг. И так же, если не еще более почтительно, относится он к твоей матери.

— Ты не лжешь мне?

— Ни за что на свете я не стал бы лгать тебе, Великий Царь. Все, что я сказал тебе, — истинная правда. Клянусь тебе именем Ахура-Мазды.

Дарий встал и, отбросив полог, закрывавший вход в шатер, возвел глаза к небу. Оно было безоблачным и сверкало звездами, а через весь небосвод нежным сиянием протянулся Млечный Путь. Лагерь светился тысячами костров.

— О Ахура-Мазда, владыка небесного огня, бог наш, — взмолился Великий Царь, — даруй мне победу, дай мне спасти державу моих предков. Обещаю тебе: в случае победы я отнесусь к моему противнику с милостью и уважением, ибо, не будь между нами войны, я бы от чистого сердца просил его о дружбе.

Евнух ушел, оставив царя наедине со своими мыслями. Удаляясь от царского шатра, он ясно услышал у ворот лагеря какой-то шум и остановился. Приближался отряд ассирийских всадников; они сопровождали очень красивого мальчика, внешность которого при ближайшем рассмотрении показалась евнуху знакомой. Не веря своим глазам, он подошел еще на несколько шагов. Тем временем маленький кортеж подъехал к царскому шатру, и, когда лицо мальчика осветили укрепленные у входа факелы, сомнений не осталось: это был Этеокл, сын Мемнона Родосского и Барсины!