Читать «Выдумщик (Сочинитель-2)» онлайн - страница 173

Особое внимание, которое Обнорский начал уделять в своих раздумьях «портовой бригаде», объяснялось и еще одним обстоятельством: у Андрея имелся и свой «оперативный подход» к Плейшнеру — правда, достаточно слабенький, но все же… «Подходом» этим была проститутка Людмила Карасева, больше известная в своих кругах как Милка-Медалистка. Доверительные отношения с ней Серегин установил еще в самом начале девяносто третьего года, а в сентябре Мила «ушла под Плейшнера» — и, судя по всему, больших симпатий к новому хозяину не испытывала. Некрасов же, наоборот, явно «заторчал» на девушке — «дергал» ее к себе постоянно и, вообще, относился, как к своей собственности…

Мила, конечно, не могла выдавать особо ценную информацию о Плейшнере — но, с другой стороны, это еще вопрос: что считать особо ценной информацией?… Проститутки очень часто становятся достаточно тонкими психологами и подмечают такие детали в поведении клиентов, на которые другие не обращают внимания, хотя бы потому, что при сексуальных контактах человек неизбежно расслабляется, зачастую перестает себя сдерживать и контролировать — это происходит неосознанно, на уровне инстинкта… А Серегину как раз и нужны были больше всего нюансы и детали.

Обнорский решил срочно увидеться с Милой и попытаться осторожно «раскрутить» ее насчет Плейшнера, но разыскивать Карасеву ему не пришлось: совершенно неожиданно она сама позвонила ему на работу и попросила о срочной встрече… Андрей даже подумал, что столкнулся с очевидным примером телепатии — он счел звонок Милы, которая была ему очень нужна, хорошим предзнаменованием…

На встрече Карасева вдруг рассказала Обнорскому такие жуткие подробности о том, как «жалует» Плейшнер свою «фаворитку», что Андрей даже забыл сначала, для чего сам хотел встретиться с Милой — он стал уговаривать девушку бросить все и уехать в другой город, предлагать помощь от своих знакомых сотрудников милиции. От милицейской защиты Карасева, однако, отказалась категорически, а вот относительно переезда объяснила, что у нее просто нет денег для попытки начала новой жизни… Вот тут у Серегина и зародилась впервые мысль о том, что Милу, пожалуй, можно было бы как-то использовать в будущей комбинации, направленной против Антибиотика — в том случае, если замешать в эту комбинацию и Плейшнера, конечно… Другое дело, что Обнорский на момент разговора с Карасевой и сам еще не представлял, что это может быть за комбинация — в голове у журналиста лишь только начали зарождаться первые конкретные соображения… Миле Андрей сказал, что постарается ей помочь — сочинил на ходу легенду о каких-то мифических западных благотворительных фондах…

Оставшиеся до предновогоднего полета в Стокгольм дни Андрей потратил на изучение общей обстановки в порту — он напряг все свои личные «контакты», много работал с подшивками газет и другими открытыми источниками. При этом Серегин старался, однако, свой внезапно возникший интерес к морскому порту тщательно маскировать… В изучении вопроса ему очень помогли один парень с Балтийской таможни (его Обнорский знал еще со студенческих времен, когда будущий таможенник учился на философском факультете Университета) и офицер-пограничник, с которым Андрея судьба свела в Ливии… Мир-то ведь очень тесен, просто не все умеют этим обстоятельством пользоваться.