Читать «Сокровища непобедимой Армады» онлайн - страница 59

«С сожалением узнал, что ваше нездоровье длится по сей день. Равным образом хворь не отпускает Армаду… Поскольку вы пишете, что вам будет лучше поправляться на юге, нежели в северных портах, где грядет суровая зима, я уступаю вашему настоянию и разрешаю вам вернуться в имение». Далее шли распоряжения: «Повелеваю вам оказать помощь больным и организовать ремонт кораблей, принять все меры для недопущения пожаров, запретить солдатам расходиться по домам. До возвращения дона Алонсо де Лейвы, которого я назначаю главноначальствующим, задержать всех солдат на судах и расставить по дорогам караульные заставы. Между Сан-Себастьяном и остальными портами подготовить раздачу провианта, каковой уже отправлен. Предупредите всех, что подмога близка, а те, кто попытаются бежать, будут сурово наказаны. О ходе дел сообщать мне каждодневно». И наконец самое главное: «Разрешаю вам истратить 55.000 дукатов, находящиеся у Окендо».

Я пометил у себя в блокноте: «Хоть эти 55.000 потрачены с толком». Если бы эти деньги исчезли до того, как были потрачены на хлеб, вино и бинты для раненых, я не стал бы их искать. Ведь это все равно что красть у умирающих…

Де Лейва не подавал о себе вестей, поэтому дела принял дон Гарсиа де Вильехо. 30 сентября он писал: «Герцог отбыл сегодня, сказав, что не может дать мне никаких указаний, и я вынужден поэтому изложить собственное мнение». Оно было предельно кратким: «Армада перестала существовать».

А герцог, получив королевское разрешение, приказал отнести себя в карету, задернул кожаные занавеси и двинулся на юг, сопровождаемый «дюжиной мулов, груженных серебряной посудой и дукатами». Молва твердила, что незадолго до отъезда он отказался помочь больным севильским идальго, один из которых потерял руку. Это при том, что ему причиталось 20.000 дукатов, пожалованных «за службу» королем, плюс 7000 жалованья и 6000 дукатов, одолженных ранее сантандерскому лазарету. По крайней мере эти суммы герцог потребовал от королевского казначея.

По всему пути следования командующего осыпали бранью и оскорблениями, люди плевали в его карету, а мальчишки швыряли камни.

Учитывая болезнь, Медину-Сидонию освободили от необходимости являться ко двору и докладывать обо всем королю. Он по-прежнему сохранял звание генерал-капитана Моря-Океана, получая жалованье, носил знаки высших отличий. Подобная милость поразила всю Испанию. Самые рьяные твердили: «Герцог погубил честь и достоинство страны, опозорил трусостью и постоянной боязнью смерти свое имя и свой дом». Более сдержанные говорили: «В прежние времена испанские полководцы возвращались либо с победой, либо в гробу». Всплывали самые немыслимые резоны: «Герцогиня — побочная дочь короля… Нет, что вы, она любовница короля, поэтому он послал мужа в дальний поход» и т.п.

Армия потеряла девять тысяч человек убитыми, погибло 60 кораблей. 1400 миллионов реалов пошло прахом. Вся Испания погрузилась в траур (король особым эдиктом вынужден был ограничить время траура тридцатью днями и служить молебен только по ближайшим родственникам). Требовался виновник. Козел отпущения.