Читать «Босой» онлайн - страница 35
Захария Станку
– Э, да ведь и ты готов за их милость душу отдать. Перед посадкой-то, вспомни, чуть-чуть до смертоубийства не дошло…
– И поделом. Зато теперь мужикам из Омиды мозги вправили…
Мы смотрим на виноградник через щели в заборе. Лучше бы уж и не смотреть! От соблазна, а больше от голода мы глотаем слюни и чуть не плачем.
– Вот бы нас на уборку…
– Тогда бы и нам перепало винограду.
– Как же… Попробуешь у немца…
– Да что у него – тысяча глаз, чтоб углядеть за каждым?
– Тысяча не тысяча…
– То-то и оно…
Я не теряю надежды. Так же как Туртурикэ, и Трэкэлие, и Тутану. Один лишь Гынгу скулит:
– Ко-о-огда это еще бу-у-у-дет… Мне этот ви-и-иноград уже сни-и-ится… Ка-а-аждую но-о-очь сни-и-ится…
– Тебе, пегий, пусть лучше зеленая травка приснится…
– По-о-очему лучше тра-а-авка? Что я, ко-о-онь? Я тоже че-е-елове-ек…
Гынгу – человек. Маленький человек. Сопливый, оборванный, да еще заика, но все же человек. Мы тоже, хоть и маленькие, но люди. И нам тоже снится виноград. Просто Гынгу по глупости говорит все, что думает…
Наступили сухие ветреные дни, суровые, с заморозками по ночам, – подошла осень. Пожелтели акации и ивы, тополя и шиповник, опадает листва тутовника. Покрылись ржавчиной поля – пропали куда-то ласточки. Ребята постарше уже ходят в школу. Одни учатся всерьез, другие убегают с уроков – боятся учителя, больно скор он на расправу. Мой брат Ион любит школу, как черт церковь, – чем так ходить, лучше и вовсе бросить. Вырвется из маминых объятий и плетется скрепя сердце. Уф!..
– Когда же помещик начнет сбор винограда? Смотри, уже осень на дворе! Чего он тянет?
– Ждет, когда туманы начнутся! Лучшее время для сбора. А иначе вино будет кислить…
К радостным ожиданиям примешивается огорчение. Мы все еще ходим босиком. Хотя кожа на ступнях толстая и огрубевшая, ноги все равно мерзнут. Ничего, и с зазябшими ногами жить можно.
Наконец заправилы из примарии и барские приказчики снова кличут:
– Завтра все на сбор винограда!
– Выйдем-выйдем!
До завтра осталось совсем недолго. Всего одна ночь. И вот, как и каждый вечер, на землю опускается мгла.
Засыпаю поздно. И вижу во сне виноградную гроздь. Будто я ее ем. Улегся под лозой, растянувшись на траве, а рядом – полная корзина винограда. Я глотаю ягоды вместе с косточками, без разбору. Сок течет по щекам, заливает подбородок. Сторож – албанец в красной феске – отложил ружье. Смотрит на меня и смеется.
– Что, хорош виноград?
– Да, Исмаил, очень.
– Тогда я дать тебе еще целый корзинка…
Возле албанца – большой черный пес, у него острые белые клыки. Пес смотрит на меня и рычит…
Я просыпаюсь. Рот полон слюны. В животе урчит. Рассвет еще не наступил, но за окном уже сереет туманная мгла. Вот-вот рассветет. Слышен скрип колодезного журавля. Кто-то достает воду. Может, тетка Лавочница, а может, Вертихвостка или Папелка… Просыпаются брат Ион и сестра Евангелина. А вот и отец поднял голову. Встает мама, зажигает лампу, в комнате становится светло. Мы прячемся под свои дерюжки с головой.
– Эй, ребятишки! Пора!
– Встаем, тятя.