Читать «Босой» онлайн - страница 196
Захария Станку
– Буду копить помаленьку. И куплю в деревне дом. Дом и землю. Знаешь, какой доход можно получить от дубильного дела в Балаче? Нанял бы одних учеников-мальчишек. В деревне для этого больших денег не надо. На доходы можно купить землю, много земли, буду с ними и землю обрабатывать…
– И поколачивать их время от времени…
– Вишь, какой ты! С тобой по-человечески, а ты все поддеть норовишь.
Наступила осень с нудными моросящими дождями. Городок с его редкими домишками и далеко – до холмов – расползшимися окраинами погружается в спячку. Дни стали короткими, тоскливыми, сырыми, пасмурными.
Но нам от коротких дней нет никакой пользы. Все равно работаем при свете ламп, а так как хозяин скуп, то фитили в лампы вставляет узенькие, и они дают слабый сумеречный свет, от которого мутнеет в глазах и болит голова.
– Прибавь в лампе свету, Добрикэ!..
– Зачем тебе много света, ты что – читаешь?
– Нет, глаза болят.
– Поболят и перестанут! Мы вот привыкли. У нас и не болят…
– Ишь ты, у него дома небось электричество горело…
– Ничего не горело…
В парке возле вокзала – этот парк меньше, чем наш двор в деревне, и росло в нем три молодых, наполовину засохших каштана – несколько лет назад начали строить электростанцию и должны были, неизвестно когда, привезти моторы.
– Вот привезут моторы, и город будут освещать электричеством…
– А до тех пор?
– А до тех пор фонарями да… луной…
Фонари на улицах попадались редко, и все какие-то подслеповатые, а луна на ночном небе объявлялась довольно часто. Но в городе не очень-то поглядишь на лунный лик. Все время торчишь в помещении, скребешь ножом овечьи шкуры. И заваливаешься спать, когда выбьешься из сил. А если вечером или ночью удается выбраться погулять, то и тут больше смотришь не на небо, а под ноги, чтоб не угодить в лужу или в яму.
Как только кончается главная улица и площадь, вид города резко меняется – это скорее просто большое село. Просторные дворы, низенькие домишки прячутся под ветвями деревьев в глубине двора. У ворот – скамейки.
– Нравится тебе город?
– Да, Тунсу, нравится.
– А мне нет. Жду не дождусь, когда ворочусь к себе в Балач и открою свое дело…
– Время не подтолкнешь, быстрее не пойдет…
Минаке, хозяйский сын – он работает с Гогу Шориком в другом углу комнаты, – начинает нас задирать:
– Эй, вы там, чего разворчались?
– Мы разговариваем…
– Разговариваем! Ишь ты! С каких это пор скотина разговаривать стала?
Верзилы хохочут. С ними и Добрикэ Тунсу. Хозяйский сынок доволен своей шуткой.
Шкуры мы выносим из подвала на чердак сушиться. Это значит – надо одолеть еще одну лестницу. Иногда нога у меня подвертывается и я скатываюсь вниз. Собираюсь с силами и снова берусь за работу. Гогу-усач еще и изругает порой:
– Эй, хромоногий, хватит спотыкаться… твою мать…
Вечером в воскресенье Гогу Шорик зовет парней:
– Пошли к девкам… любовь крутить…
Все гурьбой валят за ним. Вернувшись, до поздней ночи рассказывают о своих похождениях.
– Мими сильна.
– Заткнись, полно врать-то. Джика им всем нос утрет. За офицером была. В ремесле своем толк знает, кроме шуток…
