Читать «Босой» онлайн - страница 11

– Купаюсь, тетя.

– А случалось тебе переходить ее по плотине, где пойма? Там, где болгары живут?

– Еще бы! Мы там с ребятами на огородах дыни воруем.

– Тогда ты, наверное, заметил, что за плотиной начинается другая, из камней и глины, и тянется она до самого холма Пошарлией?

– Заметил, не слепой.

– В старину плотина эта была выше и шире и не пропускала воду. Между холмами тянулись болота, поросшие камышом, а по краям – ивой. Десять сел строили эту плотину. Много мужчин, женщин, ребятишек погибло тогда под плетьми и кнутами. На этой плотине возле самого берега один турок выстроил мельницу и оставил на ней своего слугу-мельника, чтоб следил за жерновами, и казначея – собирать с крестьян плату за помол. Сам хозяин наезжал из туретчины раз в месяц – за выручкой. Доход мельница приносила немалый, другой-то ведь поблизости не было. Турок в лодке катался по пруду. Двое крестьян гребли. А он, развалясь в мягких пуховых подушках, покуривал табак из трубки с длинным чубуком. Лодка покачивалась на волнах, и турок засыпал.

Как-то прошел слух – идут с востока русские, чтобы дать туркам великий бой и избавить христиан от податей. Согнал наш турок народ на плотину с лопатами и кирками. Сделали они в одном месте пробоину. Хлынула вода в пролом и размыла все. Собственными руками поджег турок мельницу и глядел, как она горит, пока от нее одна зола не осталась. Тогда хлестнул турок коня плетью и ускакал со своими слугами. А слуги его были христиане. Поднявшись на холм вместе с хозяином, перемигнулись они, напали на турка сзади, повалили наземь и порешили. Забрали пояс с деньгами, а труп бросили на съедение хищным птицам. В село воротились, ведя в поводу хозяйскую лошадь. На другой день понаехало русских видимо-невидимо. Раскинули они на лугу свои шатры и задержались тут до поздней осени. Веселились и плясали вместе с крестьянами за околицей. Учились по-нашему говорить. Карманы у них битком набиты рублями. И был среди них один казак, теперь уж не вспомнить, как его настоящее имя, но крестьяне звали его Джантой. Побился он с парнями об заклад, что один войдет в город Турну, где еще хозяйничали турки, накупит целый ворох платков для всех баб, что ему приглянулись, и вернется от басурманов цел-невредим. Потом вскочил на коня. И ускакал. Селяне гурьбой проводили Джанту до околицы. Никому не верилось, что доведется увидеть его снова, что вырвется он от турок живым и невредимым. Не одна баба уже оплакала его. Дело это было утром. А к вечеру солдат воротился. Только пена с коня клочьями летела. Рассказал он, как проник в турецкий стан. Прежде чем въехать в город – а там полно было турецких сторожевых караулов, – накинул он турецкую шинель и надел феску. Никто на него не обратил внимания. На главной улице спешился, купил табаку, хлеба и обещанные платки. Вскочил на коня, сбросил с себя турецкую шинель и феску. Выхватил из ножен саблю и врезался в гущу турок, слонявшихся по улице. Снес трем-четырем туркам головы, улюлюкая и крича по-русски. Ужас обуял турок. Торговцы в панике позакрывали свои лавки. Люди разбежались кто куда. Все решили, что город захватили казаки. Пока смекнули, что казак-то всего один, Джанта уже перемахнул через шлагбаум и умчался в лес, к Мэгуре де Пазэ. Тут уж его поминай как звали. Остались турки в дураках… Показал казак окровавленную свою саблю. Вынул платки, косынки да накидки. На другой день молодухи щеголяли в дареных обновах… А как отпустили морозы, ушли русские к Дунаю, отбили крепость, прогнали нехристей за реку на вечные времена. Случилось это, когда бабка моя была еще молодой, спустя несколько лет после восстания. И моя бабка тоже носила платок, подаренный казаком после захвата крепости и изгнания турок.