Читать «Фрэнни» онлайн - страница 11

- Кстати, для твоего сведения, он лето провел во Франции, - сказал Лейн. - Нет, нет, я тебя понимаю, - торопливо добавил он, - но ты дьявольски несправедли...

- Пусть, - устало сказала Фрэнни, - пусть во Франции. - Она взяла сигарету из пачки на столе. - Дело тут не в Уолли. Господи, да взять любую девочку. Понимаешь, если б он был девчонкой, из моего общежития например, то он все лето писал бы пейзажики с какой-нибудь бродячей компанией. Или объезжал на велосипеде Уэльс. Или снял бы квартирку в Нью-Йорке и работал на журнал или на рекламное бюро. Понимаешь, все они такие. И все, что они делают, все это до того - не знаю, как сказать - не то чтобы н_е_п_р_а_в_и_л_ь_н_о, или даже скверно, или глупо - вовсе нет. Но все до того м_е_л_к_о, бессмысленно и так уныло. А хуже всего то, что, если стать богемой или еще чем-нибудь вроде этого, все равно это будет конформизм, только шиворот-навыворот. - Она замолчала. И вдруг тряхнула головой, опять побледнела, на секунду приложила ладонь ко лбу - не для того, чтобы стереть пот со лба, а словно для того, чтобы пощупать, нет ли у нее жара, как делают все мамы маленьким детям.

- Странное чувство, - сказала она, - кажется, что схожу с ума. А может быть, я уже свихнулась.

Лейн смотрел на нее по-настоящему встревоженно - не с любопытством, а именно с тревогой.

- Да ты бледная как полотно, - сказал он. - До того побледнела... Слышишь?

Фрэнни тряхнула головой:

- Пустяки, я прекрасно себя чувствую. Сейчас пройдет. - Она взглянула на официанта - тот принес заказ. - Ух, какие красивые улитки! - Она поднесла сигарету к губам, но сигарета потухла. - Куда ты девал спички? - спросила она.

Когда официант отошел, Лейн дал ей прикурить.

- Слишком много куришь, - заметил он. Он взял маленькую вилочку, положенную у тарелки с улитками, но, прежде чем начать есть, взглянул на Фрэнни. - Ты меня беспокоишь. Нет, я серьезно. Что с тобой стряслось за последние недели?

Фрэнни посмотрела на него и, тряхнув головой, пожала плечами.

- Ничего. Абсолютно ничего. Ты ешь. Ешь своих улит. Если остынут, их в рот не возьмешь.

- И ты поешь.

Фрэнни кивнула и посмотрела на свой сандвич. К горлу волной подкатила тошнота, и она, отвернувшись, крепко затянулась сигаретой.

- Как ваша пьеса? - спросил Лейн, расправляясь с улитками.

- Не знаю. Я не играю. Бросила.

- Бросила? - Лейн посмотрел на нее. - Я думал, ты в восторге от своей роли. Что случилось? Отдали кому-нибудь твою роль?

- Нет, не отдали. Осталась за мной. Это-то и противно. Ах, все противно.

- Так в чем же дело? Уж не бросила ли ты театральный факультет?

Фрэнни кивнула и отпила немного молока.

Лейн прожевал кусок, проглотил его, потом сказал:

- Но почему же, что за чертовщина? Я думал, ты в этот треклятый театр влюблена, как не знаю что... Я от тебя больше ни о чем и не слыхал весь этот...

- Бросила - и все, - сказала Фрэнни. - Вдруг стало ужасно неловко. Чувствую, что становлюсь противной, самовлюбленной, какой-то пуп земли. Она задумалась. - Сама не знаю. Показалось, что это ужасно дурной вкус играть на сцене. Я хочу сказать, какой-то эгоцентризм. Ох, до чего я себя ненавидела после спектакля, за кулисами. И все эти эгоцентрички бегают вокруг тебя, и уж до того они сами себе кажутся душевными, до того теплыми. Всех целуют, на них самих живого места нет от грима, а когда кто-нибудь из друзей зайдет к тебе за кулисы, уж они стараются быть до того естественными, до того приветливыми, ужас! Я просто себя возненавидела... А хуже всего, что мне как-то стыдно было играть во всех этих пьесах. Особенно на летних гастролях. - Она взглянула на Лейна. - Нет, роли мне давали самые лучшие, так что нечего на меня смотреть такими глазами. Не в том дело. Просто мне было бы стыдно, если бы кто-нибудь, ну, например, кто-то, кого я уважаю, например мои братья, вдруг услыхали бы, как я говорю некоторые фразы из роли. Я даже иногда писала некоторым людям, просила их не приезжать на спектакли. - Она опять задумалась. - Кроме Пэгин в "Повесе", я ее летом играла. Понимаешь, было бы очень неплохо, если б не этот сапог - он играл Повесу - испортил все на свете. Такую лирику развел - о господи, до чего он все рассусолил!