Читать «История Ричарда III» онлайн - страница 4

Третий сын, Ричард, о котором сейчас мы поведем речь, был умом и духом равен каждому из них, но в телесной мощи и доблести далеко уступал им обоим: мал ростом, дурно сложен, с горбом на спине, левое плечо намного выше правого, неприятный лицом {13} - весь таков, что иные вельможи обзывали его хищником, а прочие и того хуже. Он был злобен, гневлив, завистлив с самого своего рождения и даже раньше. Сообщают как заведомую истину, что герцогиня, его мать, так мучилась им в родах, что не смогла разрешиться без помощи ножа, и он вышел на свет ногами вперед {В 1565 добавлено: "подобно тому, как был рожден Агриппа".} (тогда как обычно бывает наоборот) и даже будто бы с зубами во рту. Так гласит молва; то ли это люди по злобе своей говорят лишнее, то ли само естество изменило свое течение при рождении того, кто в течение жизни совершил столь многое против естества.

На войне он был весьма недурным военачальником, ибо к ней он был куда более расположен, нежели к миру. Часто он побеждал, иногда терпел поражения, но никогда из-за недостатка личного мужества или рассудительности {В 1565 эта мысль изложена иначе: "даже его соперники не приписывали это неспособности или трусости с его стороны".}. Говорили, что он легко тратит деньги и порой не по возможностям щедр: богатыми дарами он приобретал себе непрочную дружбу, но ради этого был вынужден разбойничать и грабить в других местах, навлекая прочную ненависть. Он был скрытен и замкнут, искусный лицемер {1565 более пространен: "Он никогда не доверял никому своих планов, кроме тех, в ком нуждался для их выполнения; но даже им он не открывался ни раньше, ни больше, чем требовало дело. Любую роль мог он принимать, играть и старательно выдерживать: веселье, суровость, важность, распущенность принимал он на себя и хранил по мере надобности".} , со смирением в лице и высокомерием в сердце: внешне льстивый перед теми, кого внутренне ненавидел, он не упускал случая поцеловать того, кого думал убить; был жесток и безжалостен, не всегда по злой воле, но чаще из-за честолюбия и ради сохранения или умножения своего имущества.

К друзьям и врагам относился он с равным безразличием; если это вело к его выгоде, он не останавливался перед убийством любого человека, чья жизнь стояла на пути к его цели. Люди упорно говорят, что он собственными руками и убил заключенного в Тауэре короля Генриха VI {В 1565 добавлено: "после того, как он был лишен власти", "злобно погрузив кинжал ему под ребро, он пронзил его и зарезал".}, причем даже без приказа и ведома короля, который, несомненно, решившись на такое, поручил бы это палаческое дело кому-либо другому, а не родному брату {В 1565 добавлено: "которого он, быть может, считал выгоднее держать в своих руках живым".}. Некоторые разумные люди полагают также, что без его тайного содействия {15} не приключилась бы и смерть его брата Кларенса {В 1565 подробнее: "Хотя он выступал и возражал против этого открыто, но если вникнуть в дело, то кажется, что протестовал он слабее, чем человек, серьезно взявшийся защищать родного брата".}: хотя он и выступал открыто против нее, однако же (как люди отметили) далеко не так настойчиво, как если бы сердечно о нем заботился. И они, которые это думают, полагают также, что еще при жизни короля Эдуарда он замыслил, что сам будет королем в том случае, если королю, его брату (чья жизнь, он видел, должна укоротиться от недоброго питания), случится умереть, оставив детей малолетними (как это в действительности и произошло). Оттого-то, полагают они, и был он рад смерти своего брата, герцога Кларенса, чья жизнь неизбежно должна была помешать его намерениям в обоих случаях: сохранил бы герцог Кларенс верность своему племяннику, юному королю, или попытался бы сам стать государем. Все же твердой уверенности в этом нет, а кто в своих подозрениях опирается лишь на догадки, тот легко может угадать невпопад, а в перелет или в недолет. Как бы то ни было, я по достоверным сведениям узнал, что в ту самую ночь, когда умер король Эдуард, некий Мистлбрук еще до рассвета прибежал к дому некоего Поттиера {16}, что на Ред-Кросс-Стрит {17} за Крепл-Гэйт, и когда на частый стук его быстро впустили, то он сообщил Поттиеру, что король Эдуард почил {В 1565 добавлено: "Услышав весть, Поттиер едва не подпрыгнул от радости".}. "Клянусь честью, приятель, - сказал на это Поттиер, - теперь мой господин, герцог Глостер, будет королем!" По какой причине он так думал - то ли он по своей близости к герцогу что-то знал о таком его замысле, то ли еще почему-нибудь возымел такое подозрение, - это едва ли возможно решить {В 1565 добавлено: "Я помню, что узнал об этом разговоре от человека, который сам слышал собеседников и сообщил об этом моему отцу еще тогда, когда никаких подозрений об измене Ричарда не возникало".}, так как более он не хотел говорить об этом ни слова.