Читать «Три господина ночи» онлайн - страница 29

Воображение довольно быстро подсказало узнику решение: он проколол палец, выдавил на платок несколько капель крови и, наконец, позвал на помощь. Лоренцо, который как раз закончил подметать, прибежал на зов и увидел, что арестант лежит на кровати и прижимает ко рту платок с пятнами крови.

— Ты вздымаешь при уборке целые тучи пыли, — еле слышным голосом произнес Джакомо. — Смотри, приятель, я уже кашляю кровью. Теперь я не долго протяну!

— Я сейчас позову врача! — обнадежил его сторож.

Врач пришел снова, но его медицинские познания были весьма ограниченными, и, кроме того, ему надоел этот арестант, из-за которого то и дело приходилось лезть чуть ли не на крышу. Поэтому он заявил, что подметать в камере и в самом деле опасно для здоровья узника и что вплоть до нового распоряжения нельзя ничего трогать с места. Казанова, разумеется, не стал спорить. Оставшись один, он принялся дырявить пол.

Работа грозила оказаться изнурительной. Пленнику предстояло пробить три слоя толстых досок и слой прессованного мрамора. Так что трудиться предстояло еще долго.

Прошло лето, за ним осень. Наступила зима, темница из раскаленного пекла, каким была летом, превратилась в ледник, и Казанова, который в течение долгих месяцев не раз был близок к смерти от удушья, теперь боялся насмерть замерзнуть.

К счастью, Брагадино по-прежнему истово заботился о нем. К Рождеству он передал Джакомо через того же Лоренцо Бассадону теплый халат, подбитый лисьим мехом, стеганное на вате шелковое одеяло и мешок из медвежьей шкуры, чтобы согревать ноги.

Но холод был не единственным врагом, какой появился у Казановы с приходом зимы: еще больше досаждала ему темнота. День стал намного короче ночи, и Казанова уже не мог подолгу расширять дыру, на которую возлагал столько надежд. Ему срочно необходим был светильник! И он сумел его смастерить, благодаря нескольким выдуманным болезням.

Лоренцо поочередно принес ему масло из Лукки, чтобы заправлять салат, поскольку Казанова уверял, будто его кишечник не переносит обычного масла, кремень и уксус, поскольку считалось, будто вымоченный в уксусе кремень унимает зубную боль, и серу, предназначенную для исцеления от «нестерпимого зуда», который якобы причиняли ему паразиты.

Получив все это, Казанова добыл еще и трут из пройм своего камзола: у портных было принято подкладывать туда трут для того, чтобы на нежных шелковых тканях не оставалось пятен от пота. Потом сделал огниво из пряжки от пояса. И наконец, старая плошка, найденная на чердаке, помогла ему завершить творение, которым он по праву гордился… но которым не смог воспользоваться, потому что едва светильник был закончен, как у Джакомо появился сосед по камере, молодой парикмахер, обрюхативший дочку патриция.

Этот несчастный не обращал ни малейшего внимания на товарища по заключению. Дни и ночи напролет он только и делал, что стонал и плакал; впрочем, он больше оплакивал свою утраченную свободу, чем честь подруги. Но Казанова слишком хорошо был знаком с методами инквизиции, чтобы поверить в эту великую скорбь. Чересчур уж этот безутешный страдалец походил на «наседку»!