Читать «Пирожок с человечиной» онлайн - страница 30
Елена Кассирова
Бобыль оказался чутче газет и барометра.
С этой осени до зимы, по мере исчезновения людей, Жиринский раздувался и раздувался, и стал как насосавшийся клоп.
Костя помнил, что недавно, когда пили чай у Беленького, Жирный еле влез в дверь, выставив вперед руки.
В трагическое воскресенье он чуть не задохнулся от блинов. Поправившись, похудел.
Жиринский тыкал в компьютерные клавиши, сидя боком к двери. В профиль видно было, как обвисли живот и зад, хотя с новой тревогой о пропавшем Ушинском они стали уже припухать. Оклемался, видимо, после больницы.
Пол был липкий, потолок в подтеках, но книги покрывали стены аккуратно и сплошь. Корешки – и старые твердые, и новые мягкие.
– Все сидите? – сказал Костя.
– Почему сижу. И хожу. Гуляю.
– Один?
– А с кем же еще? – очки жутко блеснули. – С Поволяйкой, что ли?
– Не боитесь?
– Чего?
– Последних событий.
– Не боюсь.
– Вы крутой?
– Не ерничайте, Костя. Кому я нужен?
– А Ваняев с Петраковым, а Маша с Дашей – кому?
– Кому-кому. Нет, Костя, из меня только клей варить. На мясо я не гожусь.
– При чем здесь мясо? Сами ж говорили – чеченцы.
– Чеченцам нужна рабсила. А тут мертвечина, причем обрезки.
Он отодвинул свой ноутбук и положил на стол все десять пухлых пальчиков, словно говорил: вот он я весь.
– Но зачем?
– У каждого свои сласти, – сказал Жиринский и отвернул лицо.
– Знать бы эти сласти, можно было б схватить за руку.
– Зачем? У вас свое мясо, и тоже с наваром. Он подпер лицо руками и теперь косился на Касаткина сквозь раздвинутые пальцы. Глаз не видать.
– Харчиха говорила, что это школьные тхеквондисты устраивают черные мессы. Что думаете, Лёва?
– А ничего, – сказал он, глядя на миску на краю стола. – Есть будете?
– Не-а. У меня зуб.
– Давайте.
Он снял тарелку с миски. В миске были беляши и булочки. Рядом стояли стакан, термос, варенье и банка кофе.
Жирный дал Косте стакан и взял себе термосный стаканчик и булочку. Налил. Макнул половину булки и откусил.
– Так что за месса, Лёва?
– Это не ко мне. У меня в древнем мире – пир.
– А в новом?
– Новый – не моя тема.
– Не ваша, а вон у вас Канты с Фрейдами.
– Канты ни при чем. Они приличные, молились.
– А неприличные что делали?
– Ну, ставили на четвереньки голую бабу. На ней, с вашего позволения, – дары… Да нет, Костя. В наше время, христиане…
– Эти – «доктора».
– Ну, все равно, люди, белые,
– «Черные». И шефы – японцы. Лёва взял беляш.
– По-вашему, Костя, виноват ритуал?
– А что? Овец взяли упитанных. И красавчик Антон пропал.
– И Антоша Ушинский, полагаете вы, – новый Андрюша Ющинский? И отрезал ему голову новый Бейлис? Может, Беленький Петр Яковлевич?
Костя криво улыбнулся странному совпадению имен.
– Нет, – убеждал Лёва, – жертва – дело серьезное. В четвертом, знаете ли, веке у священника вино и хлеб превратились в кровь и мясо. И обратно не превратились. Медики проверили. Оказалось: мясо из сердца и кровь. И вообще… для ритуала одного человека мало.