Читать «Костюм Арлекина» онлайн - страница 67

Порывшись в ящичке, Савосин достал золотую монету с профилем Наполеона III.

— Она?

— Точно, она! — возликовал Сыч. — Давай сюда!

В ответ Савосин крепко зажал монету в кулаке, сказав:

— Залог оставь.

— Очумел? Какой тебе залог? Я же из полиции.

— Без залога не дам. Знаем мы вас.

Сыч хотел отобрать монету силой, но, покосившись на сидевшего в углу савосинского отпрыска, здоровенного детину с нахальной рожей, передумал и спросил:

— Сколько?

— Двадцать пять рублей.

— Да она того не стоит!

— Ладно, двадцать, — сжалился Савосин.

После долгих торгов сошлись на пятнадцати рублях ассигнациями, но у Сыча имелась при себе всего полтина.

— Хочешь, — в отчаянии предложил он, — я тебе часы мои оставлю? Хорошие часы.

Савосин осмотрел их и покачал головой:

— Плохие. Еще что-нибудь оставь.

— Ну, ирод! Пиджак, что ли, прикажешь сымать? Фуражку?

— Все сымай, так уж и быть. Сапоги тоже, — велел Савосин, извлекая из-под стола старые валенки и какую-то замызганную бабью кацавейку.

Ругаясь последними словами, Сыч разделся, натянул валенки, но от кацавейки отказался, взял монету и помчался в Миллионную. Он знал, что в трудных случаях Иван Дмитриевич остается на месте преступления до глубокой ночи.

К счастью, за оградой кладбища сразу попался извозчик. Сыч вспомнил о заветной полтине и заорал:

— Э-эй, ванька!

Тот не остановился, лишь слегка придержал лошадей, с опаской оглядывая выбежавшего из кладбищенских ворот странного малого в одной рубахе, но в валенках.

— В Миллионную. Даю полтинник, — в азарте пообещал Сыч, не торгуясь, хотя при желании даже по ночному времени можно было бы сторговаться за двугривенный, много — за тридцать копеек.

— А он у тебя есть, полтинник-то?

— Есть, есть. Не сомневайся.

— Покажи.

Сыч показал.

— Деньги вперед, — сказал извозчик, продолжая ехать шагом.

Левой рукой он принял протянутый ему полтинник, а правой в то же мгновение нахлест-нул своих залетных, пролетка понеслась и пропала за углом. Сыч рванулся было вдогонку, но вскоре отстал.

К ночи похолодало, ледяной ветер задувал с островов. Дымящиеся края туч затягивали луну. Сыч в одной рубахе быстро шагал по улице, с затаенной сладостью думая о том, как простынет, захворает, а Иван Дмитриевич придет к нему домой, присядет на постель и скажет: «Ты, Сыч, себя не пощадил, своего здоровья, поэтому я тебе Пупыря прощаю. Я тебя доверенным агентом сделаю вместо Константинова…»

В воздухе стоял запах близкого снега.

4

Оставив позади шумные улицы, студент Никольский топал по немощеному грязному проулку, вдоль почернелых заборов и деревянных домов. Сперва они были с мезонинами, с флигелями, крыты железом, оштукатурены под камень, затем пошли поскромнее, обшитые тесом в руст и в елочку, наконец потянулись просто бревенчатые, похожие на избы, кое-где даже с красноватым лучинным светом в оконцах. Здесь труднее стало следить за Никольским. Певцовские филеры, чтобы не маячить в одном и том же виде, дважды вывертывали наизнанку свои пальто. Это были особые пальто, их носили на обе стороны: правая — черного цвета, левая — мышиного.