Читать «Welcome to Трансильвания» онлайн - страница 127
Марина Юденич
Однако ж не всех.
Случалось — и нередко, — загадочно туманились сливовые глаза, блестели особенно.
Тот, кому выпала такая удача, получал кружку своего пива или рюмку tuica вместе с такой улыбкой трактирщицы, что выпивал заказанное, не замечая того, что пьет.
И требовал еще.
И пил без разбору, ибо вряд ли смог бы теперь отличить воду от вина.
В тот давний, но теперь уже вечно памятный вечер, обернувшийся утренним кошмаром, веселая трактирщица заприметила Костаса прежде, чем он разглядел в накуренном полумраке бара и оценил ее достоинства.
Он еще только отыскал свободное местечко и примостился у маленького столика в углу, как хозяйка сама принесла кувшин с местным вином и немного закуски.
— Pofta buna!
Смуглые полные руки с ярко накрашенными ногтями ловко расставляли по столу тарелки.
И голос был приятный, низкий, немного с хрипотцой.
Обещающий голос.
Однако главная ее уловка была впереди — Костас вздрогнул, ощутив на своем плече тяжелую упругую грудь. Краткий миг, не более секунды, пока женщина тянулась к столу, что-то поправляя на нем.
Потом еще раз — теперь она наливала вино из кувшина.
Итого два мимолетных прикосновения.
Прием обольщения — старый как мир.
Однако ж работающий безотказно.
«Сколько же ей лет?»
Он задался этим вопросом только однажды, в те самые первые мгновения.
Потом уже не вспоминал о возрасте.
И называл ее своей «маленькой трактирщицей», не очень задумываясь над смыслом того, что говорил.
Льяна и вправду была не слишком высока ростом, но назвать ее «маленькой» прежде не догадывался никто — пышное тело казалось скорее уж крупным.
Да и возраст…
Впрочем, о возрасте Костас действительно не вспоминал.
Она же звала его «синеглазым».
В этом — уж точно — не было никакой ошибки и даже преувеличения. Яркие синие глаза грека, вне всякого сомнения, украшали смуглое лицо с резкими чертами, крупным носом и волевым подбородком.
Внешность вполне античная. Все унаследовано у предков — и почти без изменений донесено до наших дней.
Достойный экземпляр.
В тот вечер она отдала ему должное.
И не пожалела потом, когда пришла полиция и были долгие расспросы, и бесконечные пересуды завсегдатаев потом, когда полицейские наконец убрались.
Она и теперь обрадовалась ему.
Не потому только, что парень был хорош собой, к тому же весел, ласков и щедр.
Здесь, в маленькой деревушке у самого подножия по-енарского холма, никому в голову не приходило обвинять его в той жуткой истории, что так переполошила столичных сыщиков.
Здесь даже не сомневались — точно знали, чьих это рук дело.
И не слишком сочувствовали погибшим
Поганое это занятие — ворошить кости мертвецов. К эму же с самого начала было ясно: Он не позволит.
Да и разгневается не на шутку.
Так и случилось.
Чего теперь было горевать и удивляться?
Все это Льяна уже не раз повторила Костасу.
Ночь была длинной, и — ясное дело — спать они не собирались.
Он, однако, требовал большего.
— Тебе сказки рассказывать, что ли, как малому дитяти?
— Ну, сказки — так сказки. Что у вас говорят про него? Где он скрывается, когда светит солнце?
— Он не скрывается. Что скрываться господину? Не любит солнца, это верно, и вообще, у нас говорят, все больше спит в своем подземелье. Спит и сердится, если тревожат. Сам же Он просыпается только раз в шесть лет, когда Вальпургиева ночь совпадает с полнолунием. Той ночью спускается Он в Сигишоару и, как встарь, творит на ратушной площади свой суд.