Читать «Падение Икара» онлайн - страница 98

Гавий начал дышать свободнее: медведь явно предпочитал сладкое человеческому мясу. Дрожащими пальцами он раскрыл дощечки: «…не помнят себя от отчаяния… не знают, чем навлекли гнев высокого магистрата… не смеют показаться… упросили медведя быть ходатаем… даже зверь сочувствует их горю… просят письменного разрешения… передать медведю… он доставит…» «Сейчас напишу — он и уберется! Подумать только — медведь и тот мне так кланяется!» Гавий опасливо положил свое письмо на стол возле страшного посетителя. Медведь взял, низко-пренизко поклонился и затопал к выходу, захватив по дороге со стола салфетку, в которую тут же завернул огромного жареного гуся. Выйдя из атрия, медведь повернул не на улицу, а в сад, перемахнул через стены, вихрем пронесся по безлюдной улочке, свернул в узенький переулок и скатился с забора в какой-то дворик, где и был встречен неистовым собачьим лаем и оглушительными раскатами смеха.

* * *

— Где ты пропадал до сих пор? — недовольно встретил Анфима Никомед, любивший всегда знать, где находятся его товарищи, и всегда беспокоившийся, если их долго не было.

— Я обедал у Гавия, — небрежно обронил сириец.

— Знаешь, Анфим, раньше ты, по крайней мере, врал так, что невозможно было тебе не поверить.

— Я и сейчас вру так же, — успокоил Аттия Анфим, — только на этот раз я сказал чистую правду: я обедал у Гавия. Сыто живет. Какие лепешки на меду! А запеканка! Пшеничная крупа с творогом, с яйцами, с медом! Объедение! Я полмиски съел. Вы обедали?

— Обедали! — прорычал Панса. — Прикончили эту самую запеканку! И вообще, скажи еще слово, и я тебя отколочу!

— Ну, зачем, — примирительно произнес Анфим. — Гавий прислал вам гуся, но, если вы обедали… Тит, я… — Анфим запнулся под укоризненным взглядом Никомеда. — Прокул, я режу тебе лучший кусок. Если ты не будешь есть с нами, я отнесу гуся обратно. Гавий огорчится.

В этот поздний вечер в сарае стоял такой же раскатистый хохот, как и в доме охотника, Анфимова приятеля, обрядившего сирийца в шкуру убитого им медведя.

И тут, в Сульмоне, Тит напал наконец на след Никия.

След найден и потерян

Вся труппа знала, что Тит разыскивает своего племянника, и актеры включились в эти розыски, как в свое собственное дело, касающееся лично каждого. Особенно старался Анфим — старался и по врожденной участливости (ему всегда было радостно порадовать другого), и по врожденной страсти всюду совать нос и ловить концы самых запутанных клубков. Он умел находить общий язык со всеми — от оборванных мальчишек, которые его обожали, до их седовласых дедов, которые ценили в сирийце и веселый нрав, и остроумную беседу, и золотое сердце. Всюду за собой он оставлял друзей. Стоило «содружеству свободных артистов» где-нибудь появиться вторично, и Анфима уже встречали широкие улыбки и крепкие рукопожатия. И Анфим горячо надеялся, что его обширные знакомства и собственная проницательность и догадливость помогут в конце концов найти мальчика.