Читать «Падение Икара» онлайн - страница 100

И во всех мастерских, у всех очагов, где хозяйки пекли на обед репу и варили капусту, заговорили о мальчике Критогната, который где-то идет и которого, если он заглянет в Сульмон, надо обогреть и приветить.

Анфим сразу понял, какой из трех вариантов правильно передает события, и очень заинтересовался хозяином стада и Критогнатом. Посиживая в харчевне, где у него чуть ли не все были друзья-приятели, он весело болтал то с одним, то с другим, слушал в оба уха и незаметно, умело направлял разговор на Критогната. Кто этот благородный человек? Галл? Раб? Отпущенник? Как ему удалось задержать солдат? А много их было? А кто этот мальчик Критогната?

— А знаешь, похоже, это тот самый, которого ты разыскиваешь, — вставил в разговор юноша, прислуживавший в харчевне; он поставил перед Анфимом кашу с колбасой и остановился поговорить. — Его зовут как раз Никнем…

Юноша вскрикнул: незнакомый мужчина в дорожном плаще с откинутым капюшоном до боли стиснул ему руку, отодвинул его в сторону и сел рядом с Анфимом, глядя на него глазами, в которых отнюдь не светилось дружелюбие.

— Почему ты спрашиваешь об этом мальчике, сирийская обезьяна?

— Он племянник моего друга, и мы его ищем. — В интересах дела Анфим решил пропустить «обезьяну» мимо ушей.

— А почему же он не с дядей, твоим другом?

— Судьба часто устраивает не так, как хочется людям.

— Судьба? Хорош, видно, дядя! Кстати, это не тот костлявый центурион, что таскается с вами? С таким лицом, будто, кроме уксуса, он в жизни своей ничего не пил. Что он у вас делает? Он центурион, да?

— Он вовсе не центурион. Он… поэт. Пишет комедии, изучает актерское искусство… пишет нам пьески.

— Скажи! До сих пор вы их сами сочиняли… Ты все врешь.

— Что ж я, по-твоему, Суллов шпион? — вспылил Анфим, хватаясь за свою миску с явным намерением надеть ее на голову собеседнику.

Тот размахнулся бутылкой.

— Успокойся, успокойся, Анфим, — примирительно заговорил харчевник, уже несколько минут стоявший за его спиной. — И ты, незнакомец, не горячись! Анфим, мы тебя знаем, ты свой человек, и мы тебе верим, но, знаешь, актеры народ легковесный… И твой Никомед что-то уж часто заглядывает в гости к Катилине… Говорят, он очень теперь забеспокоился о нас, простых людях… Ну что ж! Может быть… только его дружбу с Суллой мы помним, крепко помним. И про Гратидиана не забыли… А потом, честно тебе говорю, мы об этом мальчике знаем только, что он жив и в пути. Больше мы ничего сами не знаем. Верно ведь, незнакомец?

* * *

Анфим вернулся в хижину, где стояла труппа, с таким видом, что все кинулись к нему с расспросами: какая беда приключилась? Сириец, раздосадованный выказанным ему недоверием и еще больше огорченный тем, что порадовать Тита нечем, буркнул что-то с такой необычной для него резкостью, что все отскочили, с недоумением переглядываясь, а Панса, очень чувствительный ко всякой обиде, огорченно произнес: