Читать «Голгорфа Христа-белоруса, или Судьба фильма на фоне эпохи» онлайн - страница 2

И вот начинается расправа над новым белорусским фильмом по сценарию Владимира Короткевича. Тогда писатель был, пожалуй, единственным открытым и ярым носителем «беларушчыны», покорял нас своей безграничной эрудицией. Он один знал про Беларусь, пожалуй, как весь тогдашний Институт этнографии и фольклора. Потому неудивительно, что идеологи «русификации» относились к нему настороженно и даже враждебно. В застолье он говорил спокойно и негромко: «Может, как поэт я г…» — следовало малопристойное слово. Тут он ударял кулаком по столешнице, вскакивал и кричал: «Но насчёт белорусской геральдики-и!..» Это от него мы впервые услышали тогда имена Радзивиллов, Скирмунтов, Хацкевичей, Пацев, Хрептовичей; от него узнавали про хмельной напиток «трис дивинирис» — трижды по семь, о кубке Великого Орла; про умение одним ударом сабли рассечь врага с головы до седла; про изменение характера подписи прокурора на «Следственном деле» Кастуся Калиновского: от размашистого в ордере на арест — и до скромной закорючки на смертном приговоре.

Произведения Короткевича — стихи, проза, сценарии — попадали в печать всё реже. Задерживали публикацию уже набранного в типографии кинорамана «Леониды не вернутся на землю». Как-то поздним вечером пришёл он к Евгению Глебову, где мы с композитором ужинали, сказал с усмешечкой: «Наконец, решился вопрос с «Леонидами…» Мы с хозяином дома принялись его поздравлять! А он: «Из ЦК дали команду разбить набор. Давайте, хлопцы, обмоем это».

«Леониды» — это звёздный дождь, и Володя высказал мысль, что, возможно, не устроило идеологов уже само название: правил-то огромной страной «Леонид»!

Всё больше его страниц отправлялось в ящики стола, передавалось на сохранение тем, кому доверял: Жене Глебову — сценарий «Гневное солнце, палящее», что-то Грише Бородулину. Мне достались рукописи — подчёркиваю: рукописи! — киноромана «Легенда о бедном дьяволе и адвокатах сатаны», рассказ «Маленькая балерина» на русском и белорусском языках, оба варианта, и машинопись неоконченной поэмы в прозе «Родина» с авторскими правками, рисунки.

Время было какое-то непонятное, опасное: одних выпускали из лагерей ГУЛАГа, других загоняли туда или выдворяли «за бугор». Короткая «оттепель» была на излёте — начинались первые заморозки.

* * *

Экономические законы в СССР партийная власть подменяла политическими указаниями. А потому в начале 6о-х: провал «кукурузного» бума, катастрофическое невыполнение планов повсеместно, неурожай на целине — страна на грани голода. На прилавках: соль, крахмал, уксус, банки с берёзовым соком. Всё. В 61-м году закупается за рубежом зерно — впервые в истории России! С 1 июня 1962-го заметно взлетает стоимость мясомолочных продуктов, и без того дефицитных. Это как раз совпадает со снижением расценок за изделия на электровозостроительном заводе в Новочеркасске. И там вспыхивает восстание.

Хрущёв посылает туда… нет, не мясо и сгущёнку гегемону-пролетариату, а для успокоения трудящихся масс — членов президиума ЦК Микояна, Кириленко, Полянского, идеолога Ильичёва. А одновременно войскам выдали боекомплект. 2 июня голодные и недовольные работяги были расстреляны из пулемёта, установленного на чердаке горкома партии. Убито 26 человек: обрубщики литья, токари, электрики, слесари, бригадир совхоза, повар — многие из них члены КПСС. Покойников развезли по ближайшим городам, тайно захоронили на разных кладбищах. 39 человек были ранены, 119 упрятали за решётку.