Читать «Снег на экваторе» онлайн - страница 89

Я так увлекся осмотром, что совсем забыл о лежавшем в сумке фотоаппарате и, осмотрев всю экспозицию, ничего не снял. Вновь пройдя вереницу залов, разыскал словоохотливого служителя. Но едва приступил к изложению просьбы, как лицо его утратило благодушие и приняло неприступное официальное выражение. Стало ясно, что так просто разрешения на съемку не добиться.

– Мы – государственное учреждение, – затянул он песню, знакомую любому, кто хоть раз сталкивался с африканскими бюрократами. – Вам необходимо написать прошение в управление министерства культуры, затем получить подпись секретаря, затем заверить ее круглой печатью, затем отнести бумагу нашему директору, затем…

В этот момент пришла спасительная мысль. Я вспомнил… о кошельке. Отправляясь в командировку, среди сувениров я захватил из дома памятный рубль, выпущенный к московским Олимпийским играм 1980 года. Его-то я и продемонстрировал служителю.

Дело в том, что несколько залов музея отведены под стенды денежных знаков других стран. Многие экспонаты способны вызвать зависть у заядлых нумизматов. Макао, Ватикан, Лесото, Катар, Суринам, Сан-Томе и Принсипи – кажется, нет государства или территории, которые не были бы представлены в экспозиции. Имелась там и коллекция наших денег: от рублей царской чеканки до советских пятачков. Но олимпийского рубля не было.

Взяв монету, сотрудник музея посмотрел на меня потеплевшим взглядом. Посылать по бесконечным кабинетным лабиринтам дарителя ему показалось слишком жестоким и неблагодарным поступком. Я без лишней волокиты получил разрешение.

Окончив съемку, я вышел во внутренний дворик музея. «Эмиссионный банк мудро отражает опасность инфляции. И я умолкаю», – припомнилась мне заключительная фраза из романа классика португальской литературы Пасу де Аркуша «Воспоминания ассигнации». «Героиня» этого произведения – ветхая банкнота в 500 эшкуду, пришедшая в негодность и ожидавшая сожжения в печи банка – решила написать мемуары, чтобы не пропал ее богатый опыт. В самом деле, деньги сопровождают нас повсюду, и, будь они существами одушевленными, вряд ли кто-то еще мог бы столько рассказать о нас с вами: плохого и хорошего, возвышенного и смешного. Но даже немые, они интересны и поучительны. И хорошо, что в далеком Мозамбике нашлись люди, которые это поняли.

Эпизод с дарственной напомнил мне вот о чем: португальские колонии отличаются от британских еще и тем, что у них был период, пусть небольшой, всего полтора десятилетия, когда они поддерживали тесные связи с СССР. Отголоски этого времени дают о себе знать по сей день. В Анголе и Мозамбике, где трудятся тысячи выпускников наших вузов, наслышаны о России. Не то что в Кении, где дипломированный специалист, узнав, откуда я приехал, убежденно изрек:

– Россия? Конечно, знаю. Это страна рядом с Чечней.

Следов нашего пребывания в португалоязычных странах осталось немало. Их по мере сил стараются уничтожить бывшие колониальные хозяева и другие западные страны, но до конца не получается. Подчас битва с советским наследием принимает забавные обороты.