Читать «Снег на экваторе» онлайн - страница 42

По сходному сценарию развивалось знакомство с другим известным южноафриканским коллективом – хором «Соуэто госпел». Сначала я услышал его в Кении и приятно поразился слаженности, профессионализму певцов, их задорной одержимости тем, что они делают, непринужденно передавшейся слушателям. Последний раз «Соуэто госпел» порадовал меня на Рождество 2013 года в московском Доме музыки. Поначалу публика воспринимала хор с прохладцей, но мощный положительный заряд, который излучали певцы, сломал ледок отчуждения. После концерта люди расходились в приподнятом настроении. На лицах блуждали невольные улыбки, как будто со сцены только что сообщили донельзя приятную новость.

Африка лишний раз доказывает, что самый демократичный вид музыкального искусства – хоровая, а не рок и не поп-музыка. Те, кому посчастливилось участвовать в приличном хоре, согласятся, что чувство единения и восторга, охватывающее во время коллективного пения, не сравнить ни с чем. Музыканты симфонического оркестра тоже испытывают нечто подобное, но далеко не каждый умеет играть на скрипке, виолончели или валторне, а петь может любой, за редчайшим исключением. Хор помогает поддерживать связь поколений и сплачивает нацию не хуже футбола. Даже лучше. Потому что болельщики сопереживают общему делу со стороны, а хористы в нем активно участвуют.

В последние десятилетия Россия частично утратила богатейшие традиции хорового пения. Сказалось и общее состояние общества, в «лихие девяностые» растерявшегося и разуверившегося в прежних идеалах, и запрет в советский период на исполнение отечественных духовных сочинений, в том числе «Всенощной» Рахманинова. При этом западная церковная музыка продолжала звучать, хотя вряд ли кто-то мог внятно объяснить, чем их месса лучше нашей службы. Получалось, что иностранцам дозволено то, что запрещено нам, и это добавляло кирпичики в фундамент величественного здания храма национальной неполноценности, в котором привыкла истово молиться часть нашей интеллигенции.

В Африке традиция церковного пения не прерывалась. Наверное поэтому, как не покажется кому-то невероятным, хор, исполнявший без сопровождения негритянские церковные песнопения госпелс, собирал в Замбии во много раз больше слушателей, чем виртуозная светская джазовая группа. Большинство посетителей хоровых концертов были чернокожими. На исполнении классической музыки черные лица появлялись нечасто, хотя цена билетов не могла отпугнуть даже бедных госслужащих.

Помимо хоров, замбийцы слушали попсу. От нее никуда не скрыться. Зато здесь их музыкальные вкусы были уникальными. Они ограничивались приверженностью двум специфическим стилям: конголезской румбе и доморощенной калиндуле. Девственному европейскому уху отличить их друг от друга не под силу. И тот и другой похожи, как две иглы дикобраза. Румба и калиндула звучат одинаково ритмически, мелодически, интонационно. Разные языки не в счет. Не думаю, что иноземец отличит тонга от бемба или лингала.