Читать «Снег на экваторе» онлайн - страница 156

Самое любопытное, однако, что все эти не слишком романтические явления вряд ли стоит списывать сугубо на тлетворное влияние Запада. У Ламу за плечами собственный опыт, породивший такие неортодоксальные формы брака, как временная жена, жена на испытательном сроке, вторая семья, официальная любовница. А чего стоит задокументированный случай с женщиной, законно побывавшей в браке больше трех десятков раз?

Ислам, веками сплачивавший разнородное общество Ламу, и тот не избежал экспериментов, сомнительных с точки зрения ревнителей чистоты веры. Популярнейшая мусульманская академия при мечети Риада, например, трижды в неделю организует песнопения во славу пророка под стук барабанов и тамбуринов. Некоторые формы празднования Маулиди – дня рождения пророка – также подверглись серьезной критике приверженцев мусульманских традиций.

Ламу забрался подальше от магистральных путей цивилизации, но как живой музей сохранился не поэтому. Пока Ламу размышляет и прикидывает, очередная мода проходит, и торопиться вновь некуда. Раздумчивость, заторможенность, приверженность старине – качества, не самые почитаемые в XXI веке, но именно они сделали архипелаг ни на что не похожим. Демонстративно повернувшись к миру спиной, Ламу лишь разжег к себе любопытство. Теперь ему осталось пройти последнее испытание – массовым туризмом. Неужели справится?

Глава 7

Пряный бриз Занзибара

После Ламу знакомство с суахилийской цивилизацией захотелось продолжить, отправившись в самое ее сердце. Туда, где на образцовом литературном языке суахили общаются, как в Оксфорде на образцовом английском, а в Коимбре – на португальском. Туда, где сосредоточились самые яркие архитектурные и культурные традиции. Туда, где сформировался самый мощный и влиятельный султанат. Где повелевала череда ярких правителей, диктовавших условия и моду всему восточноафриканскому региону.

Одним словом, теперь путь лежал на Занзибар. Само это название для меня всегда звучало как музыка. Подобно томной ориентальной мелодии оно уводило воображение в глубь веков, навевало воспоминания об арабских сказках. Занзибар всегда был где-то рядом, в мечтах, но я и предположить не мог, что однажды выпадет случай очутиться там наяву. Остров, прильнувший к побережью Танзании, был так безнадежно далек, что казался лишь буквами и картинками из старинных фолиантов.

Добравшись, наконец, до Занзибара, я поймал себя на том, что безотчетно, но постоянно выискиваю нечто, соответствовавшее моему давно сложившемуся представлению о чудо-острове. Какой-то символ, сосредоточивший в себе его своеобразие. Как ни странно, подспудное желание исполнилось. Символ нашелся. Причем, как водится в сказках, в последний день путешествия.

Стояло тихое, прохладное утро. Солнце едва показалось на горизонте и по сонному, умиротворенному океану пролегла золотистая дорожка. Прощаясь с гостиницей, я впервые дошел до конца коридора и обнаружил, что от него ответвлялся проход. За поворотом следовала лесенка, которая привела в занятную комнату с полом, напоминавшим шахматную доску и окнами из разноцветных стеклышек. Вдоль стен, словно на выставке, расположились витиеватые восточные изделия: резные стулья и столики, сундучки, чеканные подносы, характерные треугольные кофейники.