Читать «Снег на экваторе» онлайн - страница 148

– Далеко ходить не надо, – бвана Омари махнул рукой в сторону океана. – Вокруг Манда и Пате.

Эти два острова составляют с Ламу единый архипелаг и отстоят друг от друга на несколько километров. Но из дальнейшего разговора следовало, что не все так просто.

Жизни моряков не позавидуешь. Чтобы наполнить лодку рыбой, требуется больше суток, испепеленных солнцем и продубленных солеными ветрами. Как только цель достигнута, суденышко спешит в порт, а освободившись от груза, вновь выходит в море. Жизнь на волнах может продолжаться много месяцев подряд, пока хозяин посудины не решит, что настало время вытащить ее на берег для очистки бортов, починки сетей и паруса, ведь в Ламу и сегодня все суда имеют мачту и парус.

Как в старину, их мастерят из дерева. На лодках длиной 10–15 метров ловят рыбу, барки размером побольше используют для торговых рейсов. Когда-то купцы суахили славились далеко за пределами Восточной Африки. Двигаясь вдоль побережья благодаря сезонным муссонам, они доходили на юге до Мозамбика, на севере – до Багдада, на востоке – не только до Индии, но и до Китая. Сегодня парусные дау так далеко не заплывают. Но на морских просторах от Занзибара до Персидского залива и Карачи они встречаются.

На некоторых дау в угоду времени установлен мотор. Но по тому, как неуклюже он смотрится на варварски подрубленной для этого расписной, покрытой резьбой корме, нетрудно понять, что на дау, как и тысячу лет назад, парус – по-прежнему король. И он по-прежнему такой же треугольный, как плавник акулы, и желтоватый, как покрывающие архипелаг дюны.

– Мой отец, отец моего отца и отец отца моего отца были рыбаками. Мы, сколько себя помним, всегда были рыбаками, – ответил бвана Омари на вопрос, не хотел бы он заняться ремеслом полегче.

– Мне жаловаться не на что, – добавил он. – У хозяина есть постоянные покупатели. Плохо тем, кто отдыхает на берегу без работы.

Мы распрощались. Оглянувшись, я увидел, что Омари с товарищами бегом носит большие куски дымившегося льда в трюм, который освободился после разгрузки рыбы. С верхушки минарета раздался зычный голос муэдзина. До рассвета оставалось несколько часов, но рыбаки спешили закончить сборы и отчалить, пока не начался отлив.

С первыми лучами солнца мне тоже предстояло отправиться к островам Пате и Манда, но и от того, что я увидел в первый день, кружилась голова. Утром за окном автомобиля проносились небоскребы Найроби и безликие коробки корпусов аэропорта имени Джомо Кениаты. Через час с небольшим двухмоторный самолетик «Кения эйруэйз» уже приземлялся на побережье, в порту Малинди. Под крылом пронеслась грязная, вздувшаяся от дождей река Сабаки, добежавшая до побережья Индийского океана со склонов Килиманджаро, пальмы, пляжи, десятки отелей с изумрудными блюдцами бассейнов.

Стоило самолету свернуть на перрон аэродрома, как на взлетно-посадочную полосу сел большой вертолет с камуфляжной раскраской. Из него один за другим выскочили десантники и энергично зашагали по направлению к домику аэровокзала. В бронежилетах, с тяжелыми рюкзаками, рациями и навороченными винтовками они производили в этом курортном местечке донельзя чужеродное и странное впечатление. Наверное, примерно так же выглядели бы одетые в шкуры и перья африканские колдуны посреди чопорного лондонского Сити. Я вспомнил, что на днях читал о начале очередных американо-кенийских маневров, которые проходят на побережье едва ли не дважды в год. Иногда посольство США в Найроби собирало по случаю военных игрищ пресс-конференцию, но американские военные – люди непростые. С одной стороны, они регулярно общались с журналистами и обрушивали на нас массу цифр и фактов. С другой – из их выступлений и пресс-релизов можно было узнать только о том, скольким местным жителям военные врачи окажут помощь в ходе гуманитарной части маневров и сколько будет пробурено водных скважин для кенийского скота. Однако, как я воочию убедился, оружие американские вояки брать с собой не забывали.