Читать «НА СУШЕ И НА МОРЕ 1984» онлайн - страница 47

Первое, что пришло на ум Маклаю, — вложить все дневники и научные записи в металлический цилиндр, привезенный из Петербурга, зарыть этот цилиндр под деревом со стрелой-указателем. Не мешкая он собрал все бумаги. Хотел было написать прощальное письмо матери, однако передумал, опустил все записи в круглый зев цилиндра и завинтил крышку. Оставалось выйти во двор, взять в шалаше кирку и лопату и поглубже зарыть цилиндр. Маклай колебался: после приступа лихорадки слабость еще не прошла. На лбу проступала испарина, кружилась голова. Грунт крепкий, неподатливый, одному, пожалуй, не справиться. Позвать Ульсона?..

За оградой послышались шаги, треск раздвигаемых веток.

— О, Маклай! — раздался просительный голос. — О, Маклай! Возле веранды стояли папуасы из Бонгу с маклаевскими лентами на голове. Они учащенно дышали, очевидно, запыхались после быстрой ходьбы. Увидев гаро-тамо, заговорили все одновременно. В Бонгу умирал их родственник, сбитый с ног дикой свиньей. Просили помочь.

6

Вечерние сумерки опускались на землю. Выйдя из лесу и увидев свою хижину, Маклай остановился. В нем шевельнулось дурное предчувствие. Над хижиной не вился привычный дымок костра. Со двора не доносилось никаких звуков.

Днем Ульсона никакая сила не способна была оторвать от койки, но к вечеру его поднимало беспокойство. Он зажигал костер, панически страшась надвигающейся темноты и пуще смерти боясь остаться один на один с папуасами.

Маклай едва дотащился до Гарагаси. Папуас, пострадавший от дикой свиньи, ради которого пришлось идти в Бонгу, был вне опасности. Рана на темени оказалась глубокой, но не очень опасной. Маклай выстриг волосы, промыл рану, смазал ее карболкой.

Папуасы с суеверной почтительностью следили за действиями гаро-тамо. Их поразили и блестящие ножницы, после щелчка которых отделялись волосы, и бутылочка с резко пахнущей жидкостью, и белые, как океанская пена, бинты.

А у Маклая была своя радость. Прежде из-за пышных, густых шевелюр он не мог разглядеть, как растут волосы у папуасов, а ведь многие ученые называли их «пучковолосой расой», утверждали, что волосы у них растут пучками и что, мол, это одно из свидетельств промежуточной формы между обезьяной и человеком.

У раненого никаких пучков не было и в помине! Волосы его росли так же, как у европейцев. Срезанные пряди этих волос, завернутые в тряпочку, лежали в кармане Маклая. Это так взбудоражило его нервы, что он даже представил сконфуженные физиономии своих оппонентов в Йене и Петербурге, рьяных приверженцев идеи о «пучковолосой расе». Впрочем, сейчас было не до оппонентов. Перед Маклаем темнела молчаливая, одиноко-безжизненная хижина в Гарагаси. Что бы там ни ждало его, надо было идти. И он побрел дальше, обуреваемый дурными предчувствиями.

7

Боя хоронили ночью. Из-за отлива шлюпка оказалась далеко от воды. Она скребла широким днищем по мокрому песку, едва поддаваясь их усилиям. Труп завернули в мешок, туда же положили камни, чтобы труп быстрее пошел ко дну. Шлюпка, и без того тяжелая, стала еще тяжелее. В конце концов Маклай и Ульсон столкнули ее на воду.