Читать «Современное искусство» онлайн - страница 95

25

А в винодельческом краю в увешанной гобеленами спальне Рози Дрейфус снится, что они с Беллой в «Сигрэм-билдинг», поднимаются на лифте. Она рассказывает Белле, что современное искусство ее больше не интересует, у нее не осталось ни одной картины того периода, а та кротко слушает.

— Вы цепляетесь за прошлое, а это большая ошибка, — растолковывает она Белле. — Научись вы забывать, вы были бы куда счастливее.

Во сне, одарив Беллу этой максимой, она испытывает торжество, а проснувшись, обнаруживает, что лицо у нее в слезах.

В Ардсли в доме престарелых, в комнате, которую Софи Аронов, урожденная Горовиц, делит с итальянской бабулей и почтальоншей из Бронкса на пенсии, четырнадцать раз раздается телефонный звонок. Софи меж тем слушает на террасе присланную племянницей запись Уоллеса Стивенса. Однако час спустя Лиззи, предприняв еще одну попытку, застает Софи в комнате — ее прикатили за кофтой — и оповещает о случившемся.

— Простите. — Голос Лиззи дрожит.

Софи жестом просит сиделку оставить ее.

— Вы же не убили ее, нет?

— Нет, конечно.

— Тогда с какой стати вы извиняетесь?

— Вы говорите совсем как она, — и Лиззи захлебывается слезами.

— Прекратите. Что это было — несчастный случай? Инсульт? Рассказывайте.

Лиззи, запинаясь, рассказывает, что произошло в гостиной: про Сэма (но не про Пола), про то, как Марк Дадли заявил, что Клей Мэдден был алкаш, и Белла хотела, чтобы он умер.

— Она пришла в бешенство, когда он сказал, что она не отдала картину какой-то женщине. Сэм кинулся на него с кулаками, она попыталась встать и потеряла равновесие.

— Не могу я больше это слушать, — прерывает ее Софи. — Вешаю трубку. Где я могу застать вас позже?

— Я все еще в ее доме. Мне предстоит давать показания о несчастном случае.

— Раз так, позвоните мне через час. Пожалуйста.

Лиззи неприкаянно бродит по комнатам, разглядывает вещи, пережившие свою хозяйку. У дивана в гостиной валяется Беллина палка, в изножье кровати аккуратно сложено синее одеяло, на столике в передней по-прежнему стоит синяя вазочка. А наверху, на лестничной площадке, с автопортрета на нее дерзко смотрит Белла: как и прежде, в глазах — вызов, как и прежде, подбородок воинственно вздернут.

При одном взгляде на нее ясно, что ей суждено страдать, ясно — то, что с ней произошло, не случайность. Она накликала на себя беду. Она навлекала на себя напасти, бесшабашно испытывая судьбу безрассудством, необузданностью, непомерными требованиями к жизни, а ведь должна бы понимать, что расплата неминуема.

Однако не исключено, что все было не так. Не исключено, что страдала она вовсе не потому, что так ей на роду написано, а по воле случая, не исключено, что ее крах обусловило вовсе не то, что она сделала или не сделала. Что было бы неизмеримо хуже, ведь это означало бы, что от невзгод защиты нет. Ну а в таком случае, разве Лиззи сможет предупредить, отвратить подстерегающую — какое бы обличье она ни приняла — напасть, вроде той машины, которая, въехав на тротуар, погубила ее мать. И какие чудеса добродетели, трудолюбия или расчета ни проявляй, опасается она, счастья они не обеспечат.