Читать «Современное искусство» онлайн - страница 92

Беллина кожа приобрела восковой с синюшным отливом оттенок, глаза ее еще глубже ушли в глазницы. Но медики целиком заняты своим делом — поднимают, перекладывают ее на носилки, пристегивают ремнями, нажимают нужные цифирки на своих крохотных пейджерах, а на Беллино лицо и не смотрят.

— Можно мы поедем с ней? — спрашивает Лиззи.

Тот, кто постарше, еще более величаво разъясняет, что сопровождать пациента разрешено лишь родственникам и им с Ниной придется добираться в больницу своим ходом.

Мысли Нины, судя по всему, заняты вовсе не Беллой.

— Что вы им скажете? — приступается она к Лиззи, едва Беллу выносят.

— Об этом не беспокойтесь. — Лиззи старается, чтобы в ее голосе не просквозило осуждение. — Сэм же не хотел сделать ничего плохого, я так им и скажу.

— Они не поверят. Местная полиция на него взъелась, для них это случай с ним сквитаться.

— Я ничего не могу поделать, — объясняет Лиззи. — Не могу же я врать. И пожалуйста, не просите меня врать.

Нина берет ее за руку.

— Конечно, не можете… Просто я боюсь, вот в чем дело… Особенно потому что сейчас…

Лиззи озадаченно смотрит на нее.

— Я беременна, — говорит Нина, в голосе ее — гордость. — Я со среды собиралась ей сказать, но все подходящего времени не было.

Теперь Нина никогда не уйдет от Сэма, больше ни о чем Лиззи думать не может. Но тут же, устыдившись, неловко обнимает Нину. Нина сияет, такой счастливой Лиззи ее никогда не видела.

— Когда ребенок родится?

— Доктор сказал — в середине марта. Я вот что подумала: если родится девочка, назову ее Беллой. — Улыбка гаснет. — Просто меня беспокоит, что будет с Сэмом.

— Они ничего не могут ему сделать, — успокаивает ее Лиззи, хотя не слишком в этом уверена. Она закусывает губу. — А вам нельзя волноваться: это вредно для ребенка.

— Знаю. Но ничего не могу поделать. Куда вы?

— Сейчас вернусь, — отвечает Лиззи, продвигаясь к лестнице. Ведь и она думала о ком-то другом.

Она думает, что Пол отмывается в ванной, но застает его в Беллиной спальне — он разглядывает высокую темного дерева кровать с резными ананасами на столбиках, где Лиззи провела две последние ночи. Она с минуту молча смотрит на него и впервые замечает, что волосы у него отступили ото лба, поредели. Потом все же кашляет, и он оборачивается.

— Ее увезли в больницу?

— Да.

— Значит, ты тоже туда уедешь?

— Прямо сейчас. Что ты здесь делаешь?

— По всей вероятности, я больше сюда не попаду. Хочу посмотреть, где он спал.

— Она чуть не умерла, — напускается на него Лиззи. — Ты не мог бы в порядке исключения подумать и о ней?

Он пожимает плечами.

— Старуха крепкая, глядишь, и не умрет.

— А если умрет?

— Ну и что: она так и так прожила куда дольше него.

— Тебе и впрямь все равно. Думаешь, если она не гений, то не имеет права на жизнь.

— Замолчи, — обрывает ее он, но благодушно, без злости. — И кипятишься ты не из-за этого. Прошлая ночь — вот что причиной.

Что правда, то правда, но от этого она кипятится еще пуще.

— Нина беременна, — как укор бросает она ему в лицо: теперь-то он должен понять, хотя, что он должен понять, ей не вполне ясно.