Читать «Современное искусство» онлайн - страница 76

— Тем не менее критику книга понравилась.

— И стихи он похвалил не те. Ранние, еще довоенные. Поздние куда сильнее.

— Они всегда хвалят не то.

— А как насчет моих работ? Что с ними станется?

— У кого они сейчас?

— В основном, на складе. В Йонкерсе. За исключением кое-каких литографий, их пытается продать одна женщина с Брум-стрит. А когда я умру, племянница выберет одну картину для своей гостиной, остальные выкинет. Мои картины ожидает помойка — вот так-то.

— Я хотела бы их посмотреть.

— Да? Чего ради? Когда я думала о том, как ты приедешь, я решила: заставлю ее устроить мне выставку в обмен на дневники. Заключу сделку с моей знаменитой подругой. Такова теперь, так мне говорят, жизнь. Сплошной торг.

— Какой может быть торг? Я посмотрю, что могу сделать.

— Ты знала, что я в любом случае отдам тебе дневники. Журналист этот мне не понравился, уж слишком он угодливый.

— Угодливый — это бы еще ладно, все куда хуже.

— Очень даже может быть. Но он слабак, это видно невооруженным глазом. По-моему, тебе не стоит из-за него беспокоиться.

— А из-за чего, по-твоему, мне стоит беспокоиться?

— Разве ты не счастлива, шейне?

— Конечно, нет.

— Ну хоть самую малость? Быть богатой и знаменитой, что ни говори, приятно. Все тебя обхаживают. Во всяком случае, хоть самую малость, а приятно. Тогда старость не так унизительна.

— Я больше не могу писать, руки скрючило. Мне и застегнуться-то трудно.

— Что ж, я тоже не могу писать, только меня никто не обхаживает. Ты не хочешь признаться, что в этом есть своя приятность, ведь тогда я могу тебе позавидовать, что ли, не так? Ну и прикидываешься, что мы в одном положении — оно спокойнее. А мне хотелось бы понять, каково оно быть в твоем положении, что ты чувствуешь? С годами мне все больше хочется знать, что чувствуют другие люди, а они все меньше делятся со мной. В старости тебе не говорят правды, и это горше всего.

— Мне тоже врут. Расписывают, как им нравятся мои картины, а нужны им не мои, а его картины. Вот оно как.

— Говорят, в то лето, когда он погиб, ты ушла от него навсегда?

— Вот как?

— Это правда?

— Не знаю, как я поступила бы. Я уехала, чтобы попытаться жить без него и принять решение. А уехать меня заставил Эрнест. Помнишь Эрнеста?

— А то. Но он никогда не заставил бы тебя уехать, если бы ты сама не хотела. Никому еще не удавалось заставить тебя сделать что-то против твоей воли.

— Нет. Но однажды он приехал к нам, долго орал на меня: мол, какого черта я здесь остаюсь. И привел стихи, те, что Говард прочел в день, когда мы познакомились. Помнишь, какие? О сердцах, что стали каменными.

— Жертвуешь бесконечно/ И каменным сердце станет.

— Вот-вот.

— Только Говард любил не это, другое место. Про то, как он пишет об этом стихи. И про грозную красоту.

— Как бы там ни было, Эрнест тогда прочел эти.

— Значит, ты уехала, чтобы все обдумать.

— Вот именно.

— А потом он умер. Когда мне сообщили, я поняла: теперь она будет вечно себя казнить. Думать, что, если бы она не уехала, он бы не погиб. Но ты думала бы так, если бы и не уехала.