Читать «Евреи в блокадном Ленинграде и его пригородах» онлайн - страница 79

Попытаемся показать, что жизнь подавляющегося числа евреев в блокадном Ленинграде была так же тяжела, и ничем не отличалась от жизни остальных жителей города, что они так же активно, как и другие ленинградцы, принимали участие в защите города и обеспечении его жизнедеятельности.

Многие ленинградцы во время блокады вели дневники. Они бережно хранятся в Национальной библиотеке, музее обороны Ленинграда, публикуются на многих сайтах и широко комментируются. Сохранилось и много воспоминаний ленинградцев переживших блокаду.

Я попытался отобрать дневники и воспоминания еврейских жителей блокадного Ленинграда (см. Приложение) и с их помощью понять, отличалась ли их жизнь от жизни людей других национальностей, воспоминаниями которых я тоже интересовался.

Должен сказать, что я не нашёл никаких особых отличий в блокадной жизни евреев и не евреев. Я думал, что найду какие-то подтверждения немецкой пропаганды в том, что евреи жили какой-то особой сытой жизнью. Но не нашёл подтверждения этому. Возможно, и были какие-то особые одиночные случаи благополучного проживания (я где-то читал, что одному человеку с еврейской фамилией удавалось даже посылать продуктовые посылки на Большую землю!), но это случаи уникальные и, по-видимому, связанные с жизнью людей, непосредственно имеющих отношение к хранению и распределению продуктов. Но таких было мало. Большинство людей всех национальностей жили беспросветной голодной и холодной жизнью.

Больше половины ленинградцев, оказавшихся в блокадном городе, умерли. Остальные выжили, но последствия этой блокадной жизни их преследовали ещё долгие годы после войны.

В опубликованных дневниках и воспоминаниях в основном описывается блокадный быт, и почти нет каких-то политических суждений и высказываний, а также обвинений властей в создавшейся ситуации в городе. Голод, видно, настолько сковывал сознание людей, что большинство дневниковых записей связано с рассказами о поисках продуктов и переживаниями в связи с болезнями и уходом из жизни близких людей, рассуждениями о целесообразности и возможности отъезда, опасениями за жизнь родственников. О сдаче города.

Большинство людей независимо от их национальной принадлежности жили одинаково – на грани болезни, жизни и смерти. Особенно страшной зимой 1941—42 гг. было не до выяснений, кому живётся лучше. Всем было плохо. И, если летом и осенью 1941 года люди были в сомнении – уезжать или не уезжать, то зимой жить стало просто невозможно и все стремились уехать. Но не всем это удавалось. С трудом выживали некоторые категории людей.

Остальные и особенно те, кто не получил карточек, безработные или жившие, только отоваривая карточки для служащих и детей, люди всех национальностей, не эвакуировавшиеся из города – не имели никаких шансов выжить и умирали.