Читать «Тайны монстров и загадочных существ» онлайн - страница 118

Когда палач отнес наконец мое истерзанное тело обратно в темницу, он обратился ко мне с такой речью: «Господин наш, именем Спасителя нашего, Иисуса, заклинаю вас признаться хоть в чем-нибудь, пусть даже вы этого не совершали. Пожалейте себя, ибо вам не вынести завтрашней пытки, а коли даже вы сумеете выстоять, все равно вам не спастись, пусть вы даже благородного рождения, ибо вас будут пытать да тех самых пор, пока вы не назовете себя чародеем».

И тогда последние силы оставили меня, и я умолял дать мне день на размышление и прислать священника для беседы. В священнике мне было отказано, однако мне позволили некоторое время подумать… И пришло мне в голову, что, быть может, стоит выдумать некую богомерзкую историю, дабы умилостивить мучителей моих… И взвесив все, я понял, что нет для меня иного выхода… Так родилось на свет признание, которое ты, дитя мое, прочтешь ниже и в котором нет ни слова правды. Не суди строго несчастного отца своего, ибо дух мой был смятен, и не имел я твердости долее принимать муку и поношение…

Потом судья потребовал назвать тех, кого я встретил [на шабаше], но я ответил, что не узнал их. «Ты, видно, соскучился по палачу, старый мошенник! Признавайся, был ли там твой заместитель?» Я сказал, что был. «Еще кто?» Я отвечал, что больше никого не запомнил. Тогда он приказал стражникам: «Тащите много негодяя в город и проведите по всем улицам, начиная с рынка…» И на каждой улице меня терзали вопросом, не узнал ли я кого, но, даже если бы я мог, я не сказал бы ни слова. И тогда они снова привели меня к палачу и приказали ему раздеть меня и обрить наголо, а потом подвесить на дыбу…

Тогда судья стал допытываться, какие преступления совершены мною. Я ничего не отвечал… «Тяните голубчика вверх, да повыше!» И тогда я стал рассказывать, будто бы мне приказали убить своего сына, но вместо этого я отравил его коня. Однако судье этого было мало…

Теперь ты знаешь, дитя мое, как скучилось, что твой бедный отец оказался у самого края могилы. Все мои признания — ложь от начала и до конца, да простит за все меня Господь. Только жестокие пытки да угрозы новых, еще более ужасных испытаний принудили меня дать мои показания…

Наказываю тебе, дитя мое, хранить это письмо в строжайшей тайне, ибо если кто посторонний прознает о нем, то тюремщику, передавшему его тебе, на сносить своей головы, а меня ожидает новая пытка — сталь опасно его содержание. Обе мои руки изувечены, и, чтобы написать это письмо, мне потребовался не один день. Состоянии мое достойно жалости…

Прощай, милая моя дочь, коей не суждено мне больше увидеть на этом свете. Твой злосчастный отец Иоганнес Юниус. 24 июня 1628 года».