Читать «Китайский массаж» онлайн - страница 88

Сестрицын аромат. Аромат её волос. Влажный запах. «Всё, что нужно» у сестрицы было, а «чего не нужно» не было.

Сяо Ма молчал, так же как молчал и сестрицын аромат, но поскольку он и обычно был не слишком словоохотлив, то окружающие не заметили произошедшей перемены. Только сам Сяо Ма понимал, что ощущает себя иначе, чем раньше. Раньше он просто молчал, а теперь его молчание стало молчанием в квадрате.

Что такое молчание? Что такое молчание в квадрате? Сяо Ма это знал.

Когда Сяо Ма молчал, то чаще всего просто тихонько сидел где-нибудь, и окружающие «видели» ни с чем не сравнимое спокойствие. На самом деле спокойствие было лишь кажущимся, в действительности Сяо Ма развлекался. Он играл в свою игрушку. Но никто не знал, что у него за игрушка. Его игрушка — время.

Сяо Ма не пользовался часами, ни ручными, ни настенными. Когда до него доходила очередь, он тихой поступью двигался в сторону массажного кабинета. Ровно через час, сказав клиенту: «Ну, всё!», он такой же тихой поступью выходил. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Здесь Сяо Ма не было равных, он обладал поразительным даром чувствовать время. Для него время было материальным, конкретным и определённым, имело периметр, площадь и объём, а ещё качественные характеристики и вес. Сяо Ма ещё в девять лет понял, что это за штука — «время», но тогда ещё «время» не стало его игрушкой. Пока не появилась игрушка, кончики бровей Сяо Ма без остановки подёргивались вверх-вниз. Он хотел открыть глаза. Надеялся на счастливый случай, на чудо. Тогдашний Сяо Ма днями и ночами ждал, что в одно прекрасное утро проснётся, а его зрение, словно два гвоздика, пробьётся из центра глазных яблок, пробуравит верхние веки так, что из глаз хлынет кровь. Его надежда сопровождалась яростью, которую здоровый человек и представить не сможет, — на грани со смертью.

Через четыре года тринадцатилетний подросток своей ни с чем несравнимой мудростью спас себя — он перестал впадать в ярость. Его душа успокоилась. Сяо Ма живо сделал время своей игрушкой.

Сяо Ма до сих пор помнил старомодные настольные часы: круглые, с часовой, минутной и секундной стрелкой, кончик которой венчал красный треугольник. Девятилетний Сяо Ма всегда считал, что время — это арестант, заключённый за круглым стеклом. Кроме того, Сяо Ма так же ошибочно полагал, что время — это красная стрелка, которая каждую секунду делает крошечный шажок со щелчком. Больше года Сяо Ма целыми днями обнимал старомодные часы, ни на минуту, ни на секунду не расставаясь с ними. Он прижимал часы к груди, развлекаясь их тиканьем. Тик-так уходит. И снова приходит. Но неважно, уходит или приходит это «тик-так», каким бы запутанным и сложным оно ни было, в нём явно есть ритм, только это и важно. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Не быстрое, не медленное. Стабильное, с равными промежутками, постоянное, терпеливое, бесконечное.

Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Время внутри этого тиканья. Время не просто время — это тиканье. Тиканье не просто таканье — это время. Тиканье ему понравилось, он влюбился во время.