Читать «Китайский массаж» онлайн - страница 198

В «последние известия» Гао Вэй попала какая-то суматоха, и Гао Вэй внезапно начала вещать для Ду Хун в прямом эфире. Получился масштабный и пространный репортаж в прямом эфире. Ду Хун слышала, как Гао Вэй тихо передаёт с места событий:

— Директор Ша и доктор Ван ушли. Цзинь Янь ведёт Сяо Кун в комнату отдыха. Цзинь Янь только что громко крикнула в коридоре: «Все на собрание!». Не знаю, что они там такое затеяли.

Благодаря мобильнику Гао Вэй Ду Хун слышала, как Цзинь Янь внезапно сказала:

— Мы считаем себя неравнодушными, но на самом деле мы равнодушные, и так дальше продолжаться не может!

Говорила практически одна Цзинь Янь. Говорила целых пять минут, а то и шесть. Ду Хун поняла, что так называемое «собрание» на самом деле — сбор пожертвований. Цзинь Янь агитирует собравшихся сделать для неё, Ду Хун, «хоть что-то». Непонятно, сердилась ли Цзинь Янь на себя или на других, но голос её дрожал. Она взволнованно лила слёзы. В итоге, из-за этих рыданий, её выступление звучало и благозвучно, и неприятно, попросту говоря, превратилось почти в угрозы. Каждый должен был выразить согласие. Цзинь Янь не просто произносила речь, она увещевала, она приказывала. «Бедняжка Ду Хун» теперь «такая», «что она сможет?» Она «ничего теперь не сможет»! Мы не можем «бесстрастно смотреть на это», мы не можем «оставаться в стороне». Ду Хун и не представляла, что Цзинь Янь может быть такой пылкой, была поражена её ораторскими способностями. В конце Цзинь Янь сказала: «У нас одинаковые глаза, одинаковые зрачки, что мы в итоге увидим? Нужно поступать по обстоятельствам!» Цзинь Янь не только разглагольствовала, но она и делала. Самая первая сделала. Можно сказать, преисполнившись гордости. Цзинь Янь, не обсудив с Тайлаем, внесла деньги за себя и за него. Сяо Кун прославилась своей скупостью — каждая копейка была для неё такой же круглой и чёрной, как её зрачки. Но перед лицом такого кипучего энтузиазма Сяо Кун не подкачала, доктор Ван куда-то ушёл, и она внесла деньги также «от имени доктора Вана» — за себя и за него. В комнате отдыха поднялась волна возбуждения, все растрогались до слёз.

Ду Хун сжимала трубку в руке и всё это слышала. Она дрожала. Она зажмурила глаза и крепко сжала губы, не издав ни звука, не желая, чтобы какой-то из её звуков долетел до того конца провода. Какие хорошие братья, какие хорошие сёстры! У Ду Хун сердце кровью обливалось, а внутри перекатывалась тёплая волна. «Прямой эфир» не закончился. Цзинь Янь и Сяо Кун пересчитывали наличные и параллельно обсуждали: нельзя, чтобы пошёл слушок. Не надо говорить доктору Вану, раз уж «ты уже за него внесла», тем более «не надо говорить Ша Фумину». «Их с Ду Хун дела нас не касаются».

Ду Хун закрыла телефон, сунула его под подушку и прилегла. Она разволновалась, она была тронута, но при этом нарастали тоска и отчаяние. Беспощадный факт — её жизнь кончилась. Ду Хун это понимала. Остаток своей жизни она сможет лишь полагаться на кого-то и жить в постоянной признательности. Она теперь ниже всех людей на головы, ниже как здоровых, так и слепых. Что у неё есть? А ничего нет, осталась лишь «красота». Что такое «красота»? Это как выход через ноздрю — вроде он и твой, а на самом деле тебе не принадлежит. Как вошёл, так и вышел. Неуловимый.